В совхоз имени Крупской Мелекесского района Анна Кузьминична Калина приехала с мужем в 1955 году. Впереди была долгая жизнь, работа медицинской сестрой, воспитание детей и внуков. Позади была война.

Не любит Анна Кузьминична вспоминать об этом. Нет, неправильно написал. Она не любит рассказывать об этом. А вспоминать ей и не надо, такое не забывается, хоть иногда и очень хочется, чтобы забылось…

Анна Кузьминична рассказывает: – В феврале 42-го года в Мелекессе формировалась Первая стрелковая дивизия. Я как раз закончила школу медсестер. На выпускной вечер к нам пришел полковник медицинской службы.

– Кто из вас комсомолец?

Мы встали.

– Вы знаете, страна наша в бедствии.

Нужны медицинские работники. Кто не семейный, не желаете ли пойти в нашу дивизию?

Ну, разве можно было комсомольцам в то время отказаться?

Одинокие девчонки все согласились.

…В июле 42-го дивизию отправили на фронт. Сначала повезли на Сталинградское направление. В пути приказ изменили. Немец подходил к Дону.

Чтобы его не пустить, заняли оборону и стояли так с июня до ноября. Декабрь, январь, февраль – три месяца непрерывных боев…

Под Лозовой Харьковской области нас окружила целая танковая бригада. Мою подругу ранило в таз. Она упала, как парализованная, и кричит: «Аня, Аня, не могу бежать!».

Схватила меня за ногу: «Не бросай меня!». Я говорю: «Че же я буду с тобой делать?». – «Застрели меня». Я ей: «Ты с ума сошла?! У тебя свой пистолет есть!». – «Не могу же я себя застрелить!».

А из немецких танков уже вышли автоматчики и идут цепью к нам. Ну что мне делать? Она тоже немцев увидела и кричит: «Выстрели в меня! Выстрели в меня!». И я не помню, как выстрелила. Она как-то зарычала, и все… Я побежала.

Бегу, бегу. Бурьян, снег, целина…

Встречаю нашего врача, она раненая, ее ведет солдат. Она говорит: «Давайте здесь приляжем, может, немцы мимо пройдут». Я говорю: «Чего же мы вылежим здесь?». И бегу мимо них дальше.

Стала переползать дорогу, меня заметили, начали трассирующими пулями стрелять. Смотрю, на меня летят – красные, зеленые. Я голову сую под эти пули, чтоб меня убило совсем…

Но нет, ранило меня в ногу, в правое бедро. Они подошли ко мне, взяли. С ними был переводчик, чисто говорил по-русски.

– Это мы тебя ранили?

– Нет, не вы, это из танка.

Привели в штаб. Солдаты начали было меня трепать, шапку сняли, звездочку вытаскивают, погоны срывают.

Но командир, пожилой человек, на них закричал, они разбежались. Завели в избу, командир говорит: вон в углу койка, ложись и спи.

Но мне какой сон? Я ранена, кровь течет. Попросилась в туалет. Меня вывели, я зашла за машину, спустила брюки, ногу перевязала.

Им пришел приказ уезжать. Они вызвали хозяйку, женщину лет 35-ти.

Она увидела меня, заплакала. Я вытащила из кармана бумагу, карандаш, написала свой домашний адрес.

Попросила ее: кончится война, напишите маме, что видели меня живой.

Немцы спрашивают, что она написала? Хозяйка говорит: она написала свой домашний адрес. Немцы эту бумагу у нее не взяли.

Стали они собираться и постепенно уезжать. А я не знаю, чего мне ожидать. Один дольше других замешкался, у него мотоцикл забарахлил. Он подошел и дает мне кусок хлеба. Я не беру, а хозяйка мне: «Голодная же, возьми, не противься».

Они уехали и оставили меня у этой хозяйки. Это были передовыечасти, я осталась на оккупированной территории. В деревне появился староста, он про меня знал, хозяйка ему сказала: «Эта девушка военная, она раненая». А староста: «Ну ладно, нам для работы все нужны».

Пасла скот, делала всю работу. Потом наши пришли. Меня в СМЕРШе допросили. Людей спрашивали, не имела ли я контактов с немцами. «Какие контакты, они как на пороховой бочке жили». Пошли еще с одной девушкой за 45 километров в военкомат.

Призвали меня снова – в 113-й армейский запасной полк. С ним и прошла до Чехословакии. Там и мужа нашла. За четыре месяца до окончания войны приехала рожать в Мелекесс.

…Да, хлебнуть много пришлось.

Если бы я знала, что это все придется пережить, увидеть, – Боже мой, я бы, наверное, удавилась, а на фронт не пошла… Так это все было поспешно… Но как было не пойти? Патриотизм же был…

От редакции Журналист и краевед Геннадий Демочкин продолжает работу над многотомным изданием «Антология жизни» (История нашего края. ХХ век). Ко всем, у кого дома хранятся дневники, письма, документы бабушек и дедушек, пап и мам, кому есть что рассказать о нашей истории, журналист обращается с предложением о сотрудничестве.