Селам Тагай и Подлесное, что в Майнском районе, в этом году отметят 360-летие. Информация о столь солидном возрасте селений официально подтверждена историко-статистическим очерком, который был опубликован в 1898 году Симбирской Губернской Ученой Архивной Комиссией.

В документе сказано, что «среди многих селений Симбирского уезда наибольший исторический интерес представляет село Тагай и тогда же основанная слобода Подлесная, отстоящие от города Симбирска на 50 верст по большому Московскому почтовому тракту». Вполне логично предположить, что находящиеся на дороге села, связующей провинцию со столицей, села могли и сами в какой-то мере поучаствовать в событиях времен трехвековой давности.

Сами тагайцы и подлесненцы даже не предполагают, а просто категорично утверждают, что история государства Российского творилась на этих вот лесных тропинках и степных дорогах. Подтверждение тому – легенды, основанные на фактах, которые местные жители до сих пор передают из уст в уста.

– Моя крестная Евдокия Никитична Киселева любила рассказывать о том, как здесь бывали Емельян Пугачев и Степан Разин, – рассказывает Надежда Сунагатулина.

Евдокия родилась и выросла в Подлесном. В 1929 году они с мужем ушли «от колхозу» на Языковскую фабрику.

– Там прожила бабушка Дуня свой век. Умерла она в 2003 году в возрасте 91 года, – говорит Надежда. – Но связи с малой родиной она никогда не теряла, трепетно любила ее, и бережно хранила в памяти историю своего рода и все, что слышала от дедов и бабушек своих.

Евдокия Никитична знала историю возникновения каждого местного названия. Маленькой Наде было очень интересно слушать, откуда бралось то или иное название мест.

– Вот, например, Иваново ущелье. «Почему Иваново?», – спрашивала я бабушку. Она объясняла, что когда-то давно там накануне своей свадьбы разбился насмерть молодой крестьянин по имени Иван. Невеста все ходила к ущелью плакать, пока от греха подальше ее не выдали замуж в другое село. А местные молодухи клялись-божились, что боязно и подойти к тому ущелью близко: слышится оттуда голос Иванов и зовет он Лушу, невесту свою. Может, это всего лишь ветер в вершинах сосен шумел, а может и не ветер…

Могла объяснить баба Дуня и тот непонятный факт, откуда близ Подлесного взялся овраг имени самого Стеньки Разина.

– А как иначе, – с уверенностью историка, оперирующего доказанными научными фактами, говорила Евдокия Никитична. – В 1670 году брал Стенька город Симбирск да не взял. И побежал от царева войска Стенькин атаманец Максим Осипов со своим отрядом, и укрылись разбойнички в глухом лесу, аккурат верстах в трех от Подлесной слободы. А в глубоком овраге надумали они спрятать злато-серебро, что по дворянским усадьбам награбили. Атаманец сундук запер, ключ у него в руках остался, а был атаман-то раненый и пока разбойники пошли сундук закапывать, прилег он под деревом, и сморило его забытье. А на дереве сидел молодой вороненок, увидал блестевший ключ, слетел, схватил в клюв, и не успел атаман казацкой саблей взмахнуть, а вороненка и следа уж нет. Тогда в великой печали проговорил атаман заговор на неоткрытие замка, чтобы пока не сыщется ключ, никому клад не открывался.

Легенда-легендой, но и в наше время немало сыскивалось охотников до разинского клада. Полно народу в том овраге перебывало. Все ущелье вдоль и поперек изрыли. Не нашли сундука-то…

– Странное это место, – говорит Надежда. – Когда школьники приходили сюда с поисковой экспедицией, часы у всех на руках, как по команде остановились, а стрелка компаса закрутилась, как юла.

Местные народные предания также настаивают: ночевал в Тагайском пересыльном этапе Емельян Пугачев, да и все тут! Будто бы самому великому поэту Пушкину сказывали про то местные старики, когда проезжал он в гости к господам Языковым.

Повезли, утверждает легенда, Емельяна из Симбирска в Москву на казнь. А время уж осеннее, темнеет рано. И забоялось войско, что охраняло пленника, в ночь через лес его везти, стали на ночлег в Тагайской пересыльной тюрьме. Емельяна поместили в подвале, а округ тюрьмы драгуны лагерем стали. Сторожа тюремные потом, когда уж весть о казни дошла, будто бы рассказывали шепотком, что стоны из того подвала слышатся по ночам, хоть и приказало тюремное начальство вход в него замуровать.

Когда в1879 году двухэтажное каменное здание было уступлено казной под земскую больницу, тот подвал использовали для хозяйственных нужд, затем при капитальном ремонте опять замуровали.

Правда, работников Тагайской больницы, утверждают, что про Пугачева они тоже слышали, а вот стоны из замурованного подвала больше не слышны…