С 1 января 2008 года егери нашего региона, завидев браконьера, могут лишь подойти и… поздороваться с ним. И все! Ну, может, еще пальчиком погрозить, мол, нехорошо в зверей без лицензии стрелять. Не имеет егерь теперь законных прав. Никаких. Гладкокожий «хищник» с карабином наперевес обладает, между прочим, чутьем не хуже того, кого берет на прицел, охотясь, и тут же понял свою безнаказанность и свободу в действиях. Почему такая ситуация сложилась, выяснял наш корреспондент, уехав аж на край тайги. Ведь «легкие планеты» заканчиваются в Ульяновской области на границе с Чувашией и Мордовией, где расположен Сурский федеральный заказник.

«Отдел при»

Места там волшебные. Очаровывают и располагают к откровению. Просто-таки лес из русской народной сказки. Такую бурную жизнедеятельность не в каждом лесу увидишь, на то он и федеральный заказник. Ведь если браконьер лишь появился на охраняемой государством территории с ружьишком, то, считай, Уголовный кодекс по нему уже всплакнул. От того и не суется в заказник лихой человек. Местное зверье это все по-своему смекает. Говорят, здешние волки, охотясь, могут делать вылазки на соседние с заказником территории, но обязательно возвращаются обратно. Своим домом этот край тайги считают также лоси, кабаны, косули, куницы, выдры, ондатры, горностаи, барсуки, рыси, медведь и прочая пушистая да пернатая живность. Сурский федеральный заказник сейчас практически единственное место, где звери и птицы могут чувствовать себя в безопасности. Кабаны каждый вечер по своим тропам пробираются к кормушкам, которые уже заранее заботливо наполнил кормом (зерноотходами) для них егерь. Лоси поутру отправляются на поиски сочных веточек молодых деревьев или их коры. А, завидев машину инспектора (егеря) заказника Юрия Мартынова, могут еще и полюбопытствовать: что там новенького… Волк, завидев человека, здесь не кинется опрометью в чащу леса, а спокойно побежит своей дорогой.

В Ульяновской области есть еще один заказник – Старокулаткинский, но там никто наших братьев меньших от браконьеров не защищает, как, впрочем, и в остальных лесных массивах нашего региона – некому. Егерей в лесах Ульяновской области не стало не потому, что они перевелись как вид. А потому, что ульяновский охотнадзор перешел в иное состояние, он стал отделом надзора в области охраны и использования объектов животного мира, отнесенных к объектам охоты, и среды их обитания. Штат сотрудников с нескольких десятков человек уменьшился до 14, и первыми под сокращение по собственному желанию попали как раз егеря. Но даже если бы они и остались, полномочий у них прежних не было бы.

– Эта реорганизация произошла в соответствии с Федеральным законом от 29.12.2006 г. № 258-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с совершенствованием разграничения полномочий», – говорит Сергей Курилов, начальник вновь созданного отдела, который сейчас относится к Министерству природных ресурсов и охраны окружающей среды.

Еще совсем недавно охотнадзор нашего региона был в ведомстве Министерства сельского хозяйства. Впрочем, практика показывает, что не важно, к какому ведомству относится теперь охотнадзор. К примеру, во Владимире создано охотуправление при губернаторе, а в Ростове – вообще при министерстве атомной энергетики. Главное, что данная структура должна была быть создана на уровне субъекта как самостоятельный орган, то есть то самое охотуправление или департамент, а не отдел при… Поэтому Москва не подтверждает полномочия ульяновского «отдела при». Не соответствует такая структура федеральному закону. А в итоге у защитников лесного «народа» руки связаны, у браконьеров же -полная свобода действий.

– Мы сообщили о сложившейся у нас ситуации уже во все возможные инстанции, – продолжает Сергей Курилов.

Сам он назначен на свою новую должность совсем недавно и, возможно, не в курсе, что на создание охотуправления или департамента был предоставлен целый год. И что в прошлом году еще охотнадзор также бил в колокола. Этот «звон» затерялся где-то в районе сельскохозяйственного департамента нашего региона.

Сейчас нет смысла рассуждать, зачем нужно было вообще реорганизовывать три года назад в регионах федеральные управления охотничьего хозяйства, подчинявшиеся Госохотнадзору – систему, отлаженную десятилетиями, – и передавать «охоту» в ведение сельского хозяйства – Россельхознадзор. Теперь во вновь созданных организациях по новым правилам должны работать инспекторы – так теперь называются егеря – ни больше ни меньше с высшим образованием. То, что многие из них не один десяток лет проработали в должности егеря и знают на своем участке каждый кустик и каждый хвостик, никого не волнует. А вот диплом в лесу ему просто-таки необходим. «Необразованным» егерям, возможно, в будущем и найдется работа в охотуправлении, но рангом пониже, например, каким-нибудь младшим инспектором или помощником.

Но, как говорили в 90-е прошлого столетия, все это ерунда по сравнению с мировой революцией. Главное, что сейчас браконьерство, не то чтобы разрешено, но, получается, ненаказуемо.

– Некоторые мои знакомые с начала года стали звонить и спрашивать, мол, никто их теперь в лесу не остановит? – говорит Игорь Никифоров, специалист организационно-инспекторского отдела. – Я всем отвечаю одно: наши егеря сейчас тесно сотрудничают с милицией.

И это правда. Оставшись без работы, инспекторы продолжают нести свою вахту уже совместно с милицией.

– Многие наши бывшие сотрудники – настоящие фанаты своего дела, – уверяет Сергей Курилов. – Могут работать сутками напролет без отдыха, рискуя здоровьем, а иной раз и жизнью. Их преданность делу и опыт переоценить невозможно.

К примеру, в Кузоватовском районе в этом году возбуждено уже два уголовных дела по факту незаконной охоты.

Правда, не все милиционеры проявляют такую сознательность. В конце прошлого года помощник начальника ОВД по МО «Сурский район» вместе со своим другом (не работающим в правоохранительных органах) недалеко от заказника устроили несанкционированную подкормочную площадку для кабанов. Инспектор Сурского заказника вместе уже со своим другом обнаружили ее быстро. Все дальнейшие события в данном происшествии похожи на кинокадры из боевика: с засадой, погоней, выпрыгиванием на ходу из машины… Правда, без стрельбы, хотя карабин у милиционера, в отличие от работников охотнадзора, был. А им он последние три года и не полагается. Но на обход вверенной территории егеря берут, как правило, свое оружие, на которое, конечно, есть все документы. И это профессиональная необходимость, так как уж больно «аргумент» (то же ружье или карабин) для браконьера убедительный, считает сурский инспектор Юрий Мартынов.

– Сам по себе этот инцидент вопиющ тем, что готовилась охота, скорее всего, не на одного кабана. К кормушке пришло бы стадо, -рассуждает инспектор. – С вышки (а ее неудачливые браконьеры тоже сымпровизировали) из карабина можно перебить все стадо вместе с молодняком. Милиционер и его друг подвергнуты административному наказанию в виде штрафа.

Ничто человеческое зверю не чуждо

Не всякой животине так везет, как этим кабанам. Среди охотников и инспекторов ходят истории о 25 подстреленных со снегохода зайцах и других зверушках, которых перебили и оставили на том же месте, не используя с какой-либо пользой. То есть убивали и убивают ради забавы. Как правило, это делают люди обеспеченные, способные оплатить лицензию на охоту. К примеру, на кабана она стоила в прошлом году 10 тысяч рублей, на лося – 16,5.

– Можно как-то объяснить поведение тех браконьеров, которые охотятся, добывая мясо для семьи или на продажу, – говорит Александр Федоров, председатель Ульяновской областной общественной организации охотников и рыболовов, с которым мы встретились, уже приехав в город. – Но вот такое бессмысленное варварство никакому пониманию не поддается. Хоть у Евгения Евтушенко и есть очень точные слова, в пару строк, дающие четкую характеристику мотивов охотника: «Страсть к охоте, как страсть к зачатию». Но она не должна быть зверской.

И такому суровому и мощному существу, рык которого каждый раз будоражит даже самого бывалого охотника, как кабану, ничто человеческое не чуждо. Объезжая Сурский заказник, Юрий Мартынов неторопливо, на ход машины, поведал нам одну историю.

– Обнаружили мы мертвого кабана. А вокруг него поросят штук шесть-восемь. Значит, мамы лишились. Причем причина смерти не огнестрел, видно, змея укусила, – рассказывает инспектор. – Поросят ждала верная гибель. Но через пару дней, смотрим, к кормушке выходит одна мамочка с 14-16 кабанятами. А больше восьми-девяти у них на свет за один помет не появляется. Выходит, приняла чужих, тех самых сирот.

Каждый охотник знает

Но каждый охотник знает, что любой зверь боится человека больше всего. И нападать на него станет лишь от бессилия, загнанный в «угол». А теперь, образно говоря, они как раз там и оказались. Как ни странно, но их единственное спасение – люди, чья профессия – их защищать. Удивительно, но самыми активными защитниками лесной живности в сложившейся ситуации стали… охотники. Александр Федоров этот нонсенс объясняет так:

– При любых изменениях отработанной и слаженной системы, даже, казалось бы, на первый взгляд незначительных, как круги по воде, расходятся неразбериха и бестолковая сумятица. Мы первые отголоски почувствовали уже в прошлом году осенью. Нам долго не давали добро на выдачу путевок на утиную охоту. Все разрешилось лишь за сутки до открытия сезона. В итоге четырем тысячам охотников мы выписывали путевки всю ночь.

На то, чтобы мы не оказались в такой ситуации, был дан целый год. А воз и ныне там. Более того – проблема чем дальше, тем больше нарастает как снежный ком. Кстати, о снеге. Юрий Мартынов в нашем разговоре отметил, что самый тяжелый период для ловли браконьеров – чернотроп. По снегу легко найти след и раненого зверя, и человека, и снегохода. А вот на земле – уже намного сложнее. А снег растаял в этом году с удивительной быстротой…