Ситуация с переименованием Ульяновска в Симбирск перешла ту грань, за которую ответственна логика. Две главных городских головы, постоянно говоря о референдуме, который якобы решит проблему «перелицовки», либо не знакомы с последним законотворчеством Госдумы, либо лукавят, выдавая желаемое за возможное.

Не так давно мэр сообщил, что референдум может состояться только в том случае, если так решит ЗСО. При этом прежде почему-то вопрос о переименовании будет несколько месяцев рассматриваться депутатами гордумы, изучающими мнение горожан. Однако, как станут добываться эти мнения, никто не уточняет. В самом деле, нельзя же серьезно брать в расчет те несколько сотен телефонных звонков, которые ответственные за «мероприятие» лица зафиксируют в специальном блокноте. Изучать мнение можно лишь на основе того самого референдума, которого быть теперь не может, несмотря даже на положительное решение этого вопроса депутатами ЗСО.

Проблема в том, что месяц назад, 4 апреля, Госдума приняла в третьем чтении федеральный конституционный закон «О референдуме в Российской Федерации», которым широкие запретительные формулировки трактуются еще более широко. Когда председатель Ульяновской гордумы с пафосом говорит по местному телевидению о том, что, получив положительное решение земляков о переименовании, депутация города «дойдет до правительства, а если надо – до Президента», не стоит впадать в эйфорию. Понятно, что переименование города совершенно невозможно без положительной визы федеральных властей точно так же, как без референдума жителей этого города. И именно в этом месте из нового закона Госдумы появляется на ясный свет тот самый «скелет в шкафу», который так тщательно пытаются не замечать две самых главных головы города. Ибо отныне на референдум не могут быть вынесенными вопросы, «отнесенные Конституцией Российской Федерации, федеральными конституционными законами к исключительной компетенции федеральных органов государственной власти». Это по Конституции народ осуществляет свою власть посредством референдумов и свободных выборов. А по федеральному закону в редакции от 4 апреля 2008 года – нет.