Очуметь! По данным статистики, в исправительных колониях Ульяновской области уровень смертности в настоящее время ниже, чем на воле!

Это, разумеется, не означает, что за колючей проволокой воздух чище, а в тюремных столовых потчуют эликсиром жизни. Живучесть же зэков — результат повышения уровня медицинского обслуживания в местах лишения свободы. И действительно, присмотревшись и сравнив, можно сказать, что, к примеру, малолетних преступников в димитровградской воспитательной колонии лечат куда внимательнее и эффективнее, нежели пенсионеров в иной поликлинике.

Оставим, впрочем, сравнения. И «вернёмся» на нары…

СТАТИСТИКА «ОСОБОГО РЕЖИМА»

Очень скоро, 1 сентября исполнится 10 лет с тех пор, как уголовно-исполнительная система Российской Федерации была передана из Министерства внутренних дел в Министерство юстиции. Принимая такое решение, руководство страны, собственно, и положило начало реформированию федеральной службы исполнения наказаний, – вроде как в качестве перехода к мировым стандартам на пути вхождения в Совет Европы.

Не известно, сколько народу сидит по тюрьмам Старого света, зато есть данные о том, что «население» российских исправительных учреждений на сегодняшний день исчисляется 900 тысячами человек. «Это очень много!» – отметил на недавней пресс-конференции начальник УФСИН России по Ульяновской области полковник Михаил Санкин (на фото).

– В Ульяновской области на 1 августа таких было 12 167 человек, – добавил Михаил Валентинович. – В расчёт брались все учреждения: следственные изоляторы, тюрьмы, исправительные и воспитательные колонии, колонии-поселения. Ещё шесть с половиной тысяч граждан тысяч состоят на учёте в уголовно-исполнительных инспекциях, а таких инспекций в области 27.

По словам Санкина, в последнее время «сильно меняется состав людей, находящихся под контролем УФСИН»: пятая часть — убийцы, 18% сидят за нанесение тяжких телесных повреждений, повлекших за собой смерть; много грабителей и разбойников. Воров стало меньше, зато увеличилось число осуждённых за незаконный сбыт и хранение наркотиков (12%).

У НАС НЕ БЬЮТ… БЕЗ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ

По словам Санкина, перевоспитание заключённых находится в руках штатных психологов, а не отдано на откуп спецсредствам типа резиновой дубинки. За редкими исключениями.

– Часто приходится слышать из уст журналистов, что с заключёнными обращаются жестоко, – посетовал полковник Санкин, – случаются репортажи типа «опять в тюрьме кого-то бьют». Да никого там не бьют! А вот если кто-то не подчиняется администрации, к нему может применяться и физическая сила, правил содержания пока никто не отменял. Однако всегда и всех сначала предупреждают: «Прекратите, либо — по закону — к вам будет применена физическая сила». И если реагируют, значит, ничего не происходит, а ежели нет, то сами понимаете… И потом, народ в тюремной «униформе» – это вам не барышни в бальных платьях. Напомню, что 70 процентов из них сидят за совершение особо тяжких преступлений и живут «по понятиям». Их манера общения с окружающим миром далека от аристократической. Поэтому иногда и с ними приходится действовать жёстко.

СЕЛ ВОРОМ – ВЫШЕЛ СТОЛЯРОМ

Понятно, что реформы затеваются не от скуки, а в связи с возросшим уровнем тех или иных проблем. В реформировании уголовно-исполнительной системы Ульяновской области одним из приоритетных моментов является вопрос трудоиспользования заключённых.

– Вы не представляете, сколько людей, попадающих к нам, вообще не имеют никакой профессии, – сокрушённо констатирует начальник областного УФСИН. – Потому и создаём мы так называемые «центры адаптации».

Центры эти сродни профтехучилищам. Да собственно, они таковыми по сути и являются. Разве что стипендию не платят. Зато любой желающий может обзавестись рабочей специальностью, которая и на воле не даст умереть с голоду. В прошлом 680 заключённых получили свидетельства о профессиональном образовании. Число «выпускников» этого года предполагает быть гораздо большим. К слову, за решёткой можно и высшее образование получить, причём гораздо дешевле чем на воле (прошу не считать сие призывом к массовому переселению в места не столь отдалённые — авт.)

– Мы сами себя кормим, поим, – не без гордости заявляет Михаил Санкин. – Исправучреждения Ульяновской области местами приобретают облик «экономических зон». В «девятке», например, делают тенты на «ГАЗели». Скоро начинаем производство сборных хоккейных площадок. В зонах выпекают хлеб, производят макароны, молоко и мясо. Мы оказываем услуги по сушке и распиловке леса, изготавливаем кирпич, плитку тротуарную. К слову, вот улицу Гончарова выкладывают, да? Что бы мэрии у меня не купить эту плитку? Но не покупают… Вроде как «она у вас не такая»… А что «не такого»? Сертификат такой же как у всех. А лишний заказ для нас — не лишний. Ведь если бы мне выделили больше объёмов — я трудоустроил бы больше заключённых, и они не занимались бы всякой ерундой, а ходили б на работу.

ПОКА ЗВУЧИТ «ШАНСОН»…

Разумеется, реформа включает в себя не только профобучение, питание и воспитание заключённых. В настоящее время вводятся изменения в уголовно-исполнительное законодательство. В частности, уже рассматривается законопроект, в котором есть любопытный пункт: один день пребывания СИЗО предлагается засчитывать за два дня во время последующего отбывания срока в исправительных учреждениях. Опять таки по инициативе федеральной службы, рассматриваются законопроекты по альтернативным видам наказаний. И если Закон примут, то с учётом характеристики, например, по одной и той же статье можно дать и лишение свободы, а можно будет ограничиться условным сроком. (Весьма актуальный Закон, учитывая переполненность наших тюрем — авт.).

– К подобной гуманизации лично я отношусь крайне положительно, тем более что тюрьма сама по себе – не «лекарство», – резюмирует Михаил Санкин. – А преступность начинается на воле. Уровень жизни, неустроенность людей толкают на преступления. У нас в государстве много чего не додумано. Молодое поколение воспитывается на компьютерных играх, «кровавом» и вульгарном телевидении. А сядьте в маршрутку — там везде играет «шансон». Сам слышал: «Кто в тюрьме не сидел, тот любить не умеет!». Вот мы смеёмся, потому что взрослые да умные. А дети слушают — и верят.

Алексей Балаев