120 лет назад в нашем городе было начато массовое разведение помидоров. Это знаменательное событие не обошлось без курьезов.

Симбирский Колумб Как Америка была открыта для Европы Колумбом, так и помидоры американские овощи для нашего города пришлось открывать.

Честь этого не географического, но от этого не менее великого, садоводческого открытия принадлежит Сергею Рогозину, преподавателю, общественному деятелю и видному садоводу. О том, как Сергей Сергеевич насаждал томаты в Симбирске, нам рассказал архивист Антон Шабалкин, уже несколько лет изучающий историю жизни Рогозина.

Сергей Рогозин появился на свет в Вятской губернии в семье рабочего, прикрепленного к Воткинскому заводу. Несмотря на простое происхождение, мальчик имел тягу к учебе. Правда, с восьми лет ему приходилось еще и работать в столярной мастерской, которую открыл его отец после отмены крепостного права. Но все-таки учиться грамоте Сергея отправили. Происходило это поначалу довольно оригинальным образом. В заводской школе тогда действовала так называемая система «ландкастерских взаимных обучений», о которой позже в автобиографии Рогозин вспоминал с ужасом: «В простенках между окнами были повешены таблицы с напечатанным крупным шрифтом подбором слов: барка, бочка и т. д. К каждой такой таблице в железное полукольцо заключалось с десяток и более малышей, из коих старший, указывая длинной деревянной указкой на слова в таблице, кричал, а за ним повторяли хором все ученики: «барка, бочка…». Требовалось, чтобы ученики глядели по указке, иначе доставалось указкой по голове.

Так как в классе таких полуколец было с десяток и более, то шум стоял оглушительный. В этот шум почти без перерыва вливался громкий, раздирающий душу плач детей, которых по приказанию учителя секли розгами. Учитель, таким образом, почти не учил детей, а по жалобе «старших» приказывал то того, то другого из ребят пороть розгами за то, что они «не выучили урока», шалили и проч. Пороли те же ребята, они же приносили розги, и этими же розгами часто пороли их самих. У нас был «Сеня званый, три раза драный, в четвертых на коленки ставленый». Учитель драл его подряд три раза за то, что ученик, оправдываясь, почему он накануне не был в классе, говорил только, что его звали, а на многократные вопросыучителя, кто и куда его звал, он никак не мог ответить, а только после порки повторял: «Меня звали». Но даже такая начальная школа не отбила у юноши тяги к знаниям. Закончив ее, он перешел в окружное училище и по окончании курса сам стал преподавателем.

Желание учиться дальше подталкивала еще и атмосфера, в которой Рогозин тогда жил. Семья у них была большая, а отец детей и жену часто бил. Однажды сыну даже пришлось усмирять батю, наставив на него ружье. С тех пор тот руки распускать перестал, но начал угрожать: «Вот сведу в правление и выпорю… Вот те и учитель-» и писать жалобы и доносы преподавательскому начальству.

Наконец, у Рогозина появилась надежда поступить в институт в Казани. Для этого нужно было получить увольнительное свидетельство.

Пришлось 36 раз ходить в волостное правление и шесть раз собирать сход, после чего свидетельство и долгожданная возможность попасть в институт были получены. А отучившись в Казани, Рогозин был назначен учителем в Симбирское городское училище.

Не дал перенести Симбирск Сергей Сергеевич прославился в нашем городе как заядлый спорщик и человек, имеющий на все свое мнение и упорно его отстаивающий.

Так, он занимал должность гласного в Городской Думе, работал в ряде думских комиссий и очень эмоционально спорил по поводу обсуждаемых вопросов.

Из-за своего упрямства Рогозин лишился и преподавательской работы. Однажды он просто не пошел на службу, так как новый директор училища потребовал, чтобы он на утренней молитве в школе зажигал перед иконой лампадку и, стоя на коленях, читал перед учениками евангелие. «Сделать этого я не мог, потому что это вывернуло бы мне всю душу, и на другой день просто не явился на занятия», объяснял свой поступок Сергей Сергеевич в автобиографии.

Принципиальную позицию он проявил, и когда в Симбирске в начале 20-х годов прошлого века начались разговоры о том, что город необходимо перенести, так как Симбирская гора рушится из-за оползней. Тогда Гуго Шаттэ, имевший кирпичный завод за Свиягой, опубликовал статью «Где быть Симбирску», призывавшую расположить город за Свиягой, неподалеку от его завода. Рогозин выступил в прессе с разгромным ответом в сторону Шаттэ. В итоге председатель губисполкома Рихард Рейн прекратил споры о расположении Симбирска статьей под названием «Там, где он находится».

Капусту съели коровы Ну и, конечно, прославился Рогозин в Симбирске своим увлечением садоводством, за что он даже получил громкое прозвище «Король садоводов». На своей даче на Завьяловском спуске (под нынешним рестораном «Колизей») и в питомнике, также на волжском склоне, он разводил разные культуры, саженцы и семена которых продавал горожанам. Много времени посвящал изучению сортов яблонь и их произрастания в местных условиях. Итогом большой работы стал труд «Поволжская помология» (то есть плодоводство).

Всего же Сергей Сергеевич написал около двух десятков трудов на садоводческую тему.

Среди них была и много раз переиздававшаяся брошюрка «Как я сажаю помидоры». С ее помощью Рогозин приучал симбирян выращивать и употреблять в пищу непривычные тогда томаты. «На базаре были помидоры только «Астраханские», из Астрахани или из Дубовки. Покупали их и ели только люди богатые, а из простого народа редко кто умел их и назвать; если же кто пробовал поесть, то после долго отплевывался», рассказывал Рогозин в автобиографии.

Правда, и сам он разведением этого овоща занялся случайно. Купив сад на Завьяловском спуске, Рогозин решил его прочистить и таким образом завел огород. Вот как он сам рассказывал об этом: «Когда я прорубил сад, у меня образовалось много пустых мест, и я пустил их под огород. Насажал почти все капусту, потому что во всех книжках по огородничеству о капусте говорится больше всего про нее. Работал над ней я «в охотку», до упаду, и выросла у меня капуста на славу; когда же я справился о ценах на базаре, то оказалось, что цена на капусту не оправдывала ее доставки на базар из моего сада. Так и съели мою капусту чужие коровы своей не было… А другой год я уже не посадил ни одного кочня, а вместо того выписал от Иммера почти все сорта его семян, насадил каждого сорта по грядке, сам не зная, что вырастет, потому что многих растений, в том числе и помидоров, совсем не видал, как они растут. И я очень удивился, когда на кустах картофеля (как я думал) у меня выросли большие зеленые, а потом красные яблоки. Что с ними делать, я не знал, но случайно увидал на базаре, что их продают по 3 к. за штуку, и я продал свои все за 1 р. 50 к. На следующий год продал на 15 р., потом на 150 р., а теперь продаю ежегодно на 500-600 р. В Симбирске их стали теперь сажать много, и цена их упала за 15 лет раз в 10».

Поняв пользу выращивания томатов, Рогозин решил поделиться опытом и с другими симбирянами. Но, согласно его воспоминаниям, оказалось это делом непростым: «У наших садоводов есть страсть делать из всяких пустяков секрет. Есть, например, такой секрет: если де из вишни вынуть древесину и оставить одну кору, то плоды будут родиться без косточек. И таких «благоглупостей» не перечтешь. Если же кому на самом деле придется открыть что-либо полезное, то он скорее позволит себя повесить, чем открыть это соседям. Вот почему мне понадобилось более пяти лет убеждать соседей сажать помидоры, потому что это выгодно. Все видели в моих речах подвох, а если спрашивали и выслушивали от меня советы, то, обыкновенно, делали наоборот моим советам, предполагая в моих речах тоже, будто я держу про себя «секрет». Вот, например, был какой случай. Один из моих закадычных приятелей-садоводов, с которым я вел беседы более пяти лет, решился, наконец, испробовать посадить помидоры, к чему его понудили, конечно, не мои советы, а то, что он видел, как я получал за маленькие корзинешки по рублю. Когда он сеял в ящики и садил в грунт, дело все шло сносно, потому что он заходил ко мне и видел, как все это делается, хотя было явно, что во все это время он старался застать меня за работой врасплох, чтобы поймать меня с поличным на каком-нибудь секрете. Когда же пришло время прощипки, я почему-то запоздал, тогда как другие уже прощипывали. Спросить меня он не решился и вздумал сам проредить кусты. И что же он сделал? Ободрал все до одного листья, оставив только стебли да цветы… Потом позвал брата и говорит: «Хорошо, кажется, я теперь проредил?». Тот походил кругом и говорит: «Теперь хорошо, редко». На другой день сосед «изловил» меня на прощипке и говорит: «Вот я не так прощипывал» и рассказал как. Я, конечно, расхохотался, но ему было не до смеха: площадка, которую он проредил, дала вялые помидоры, по горошине, тогда как ему можно было получить с нее, может быть, сотню, а то и более рублей».

И из этой показательной истории про выращивание помидоров Рогозин как человек систематического ума делал меткий вывод обо всей российской жизни: «Дорого обходятся нашим садоводам всякие подобного рода секреты, а и одним ли садоводам? Куда ни сунься к русскому человеку, везде «секрет», и на этих секретах нарываются то один, то другой».

Лидия ПЕХТЕРЕВА