Игорьку почти пять лет, на вид он вполне нормальный. Живой, веселый, разговорчивый.

Но присмотритесь: он вечно в движении.

Заговорите с ним – он ответит, но вы ничего не поймете. Задайте простейшую задачку он отвернется, зная, что не сможет с ней справиться.

Игорь поздно начал ходить и поздно заговорил. С младенчества был гиперактивным.

Первые подозрения возникли, когда он пошел в детский сад. У Игорька что-то со слухом, он не слушает, пожаловалась нам опытная воспитательница. Другая предупредила: у него что-то с мочевым пузырем, он каждые пять минут просится в туалет. У него не все в порядке с моторикой – он не может ничего нарисовать. У него плохо со зрением – он не различает цвета.

Проблема с поведением – он обижает других детей…

Родители записывают Игоря к врачу – просто для того, чтобы прекратить эти жалобы. До последней минуты не верится, что у ребенка проблемы. Это возрастное, убеждают они себя. Говорят, Эйнштейн молчал до четырех лет.

Врач долго осматривал мальчика, дал направление к отоларингологу.

Оказалось, что со слухом все нормально.

Педиатр задает Игорьку вопросы, а он тем временем скачет по ее кабинету.

Врач улыбается. «У вас такой славный мальчик, но с ним что-то не так», – говорит она и выписывает целую кипу направлений: к невропатологу, психологу, логопеду, психиатру, на компьютерную томографию и энцефалографию.

Игорек существует в другом измерении, его жизнь наполнена бесконечной, бессмысленной возней.

Он вечно проливает молоко за ужином, отстегивает ремень безопасности в автомобиле, прыгает в глубокий конец бассейна, не умея плавать. У него отсутствует механизм, который позволяет оценивать последствия поступков, понимать слово «нет» и осознавать опасность.

Острые ножи, электроприборы, спички – все это так и притягивает его, несмотря на родительские запреты и предупреждения.

Наконец группа специалистов устанавливает диагноз: – Ваш сын страдает тяжелой формой гиперактивности на фоне снижения интеллекта. Ему предписаны лекарственная и речевая терапия, специальный уход и режим.

Далее – обучение в коррекционной школе для детей с проблемами развития.

Мама глотает слезы (поставьте себя на ее место), – ее сын не будет ходить в нормальную, обычную школу.

Знаю, что для Игоря так будет лучше, что в обычной школе он не потянет и обречен на страдания.

Понадобится время, чтобы с этим смириться.

«Сыночек, ты у меня особенный», – часто повторяет мама Игорьку, имея в виду при этом «не хуже других».

Конечно, лекарство, спецшкола помогли сделать шаги в правильном направлении, хотя не вернули мальчику уверенности полноценного, здорового человека. Ему легче спрятаться за фразой «я не знаю».

Когда я смотрю на этих детей, всегда думаю: «А знают ли они о своих недостатках? Мечтают ли о другой жизни?». Хотя выглядят они на удивление счастливыми.

Лидия ЗУБКОВА