Пять тысяч рублей – это сумма, на которую сегодня выживает многодетная семья Евгении Рузавиной. Были дни, когда своим младшим девочкам, двойняшкам, мать говорила: «Сегодня учебу придется пропустить». Не было ни копейки, чтобы доехать до училища… Начиная с лета Евгения Ивановна обошла все ведомства, занимающиеся социальной защитой семьи, с просьбой помочь хоть чем-то. Безрезультатно. А депутат Законодательного Собрания, занимающая пост в профильном комитете, выслушав Рузавину и просмотрев статьи российского законодательства, имеющие отношение к многодетной семье, честно сказала: «Вам остается только встать с протянутой рукой». Круче иллюстрации к Году семьи, объявленному в России, не придумать. Кстати, в Ульяновской области эту номинацию, как водится, эмоционально усилили: у нас 2008 год объявлен не просто Годом семьи, а Годом семьи, духовности и добрых дел.

Семья Рузавиных прописана в военном городке в Пермской области, в Ульяновске они только зарегистрированы. Если коротко, то это основной аргумент для отказа в помощи.

Рузавины семья военных, но по рождению коренные ульяновцы. «Три наши дочери почти с рождения были там, где служил отец, объездили всю страну. О тяготах армейской жизни знают не понаслышке: приходилось жить и в служебных квартирах, и в пионерском лагере…», пишет Евгения Ивановна в редакцию. Двенадцать лет назад Рузавиным дали квартиру по месту службы. Потом статус военного городка изменился, и выяснилось, что квартиру нельзя ни продать, ни поменять.

Многодетной семье военного, ушедшего в отставку, пообещали в ближайшее время дать сертификат на жилье. Ждали, сколько могли.

Когда дети подросли, оставаться жить в лесу стало невозможно, и семья переехала на родину. Выписаться из служебной квартиры побоялись: в этом случае они теряли все.

В Ульяновске жили на квартире, и сначала удавалось сводить концы с концами: взрослые работали. В мае Евгении Ивановне пришлось уволиться, чтобы ухаживать за умирающей матерью, чуть позже ее муж перенес операцию на сердце.

Первый отказ был по поводу пособия по уходу за умирающей. Нужно было собрать определенные справки, причем как в Ульяновске, так и в Пермскойобласти, по месту прописки. Из Пермской области справка пришла с опозданием на несколько дней, поэтому деньги, которые так были необходимы, чтобы хотя бы не голодать какое-то время, женщина потеряла.

Потом Рузавина пошла в Управление социальной защиты по Засвияжскому району с просьбой выделить ее многодетной семье единовременное пособие. Выяснилось, что помощь ей не положена. Потом был прием в ЗС области, о результатах которого упоминалось выше. Потом челобитчица отправилась в департамент образования в надежде добиться для детей социальной стипендии.

И там ничего не вышло.

Везде, куда бы Евгения Ивановна ни обращалась, ей отказывали, ссылаясь на закон. И практически никто не удивлялся бедственному положению семьи: «Да у нас все так живут»… Некоторые добавляли: «Пусть старшая дочь идет работать».

– Дочь рада бы работать, но устроиться не может, хотя она грамотная девушка, знает компьютер. Как только работодатели узнают, что ей шестнадцать с половиной лет, отказывают, – говорит Евгения Ивановна.

Если оставить за скобками беды этой семьи, о которых в статье не было упомянуто по просьбе Евгении Ивановны, то в сухом остатке следующее: мать и три дочери сегодня живут на зарплату в пять тысяч рублей. Все девочки – шестнадцатилетняя и пятнадцатилетние двойняшки – учатся, рады бы работать, чтобы не голодать, но… Дети несовершеннолетние, а Евгения Ивановна не может получать на них пособие – дело опять же в прописке. Как-то утрясти эту проблему, наверное, можно было бы по месту прописки. Рузавина пыталась это сделать, но бюрократическая машина гоняла ее между Пермской областью и Ульяновском, заставляя добывать очередную справку, до тех пор, пока нищета не придавила окончательно.

Сейчас и есть-то порой не на что, не то что искать правду за тысячу верст.

Теперь Евгения Рузавина на своем опыте знает цену стабильности, которая якобы устанавливалась в стране последние годы.

– Я не собиралась быть многодетной матерью, – говорит Евгения Ивановна. – Сначала родилась старшая дочь, а потом двойняшки. Но пятнадцать лет назад мое материнство законодательно было защищено. Вопервых, вкладами для многодетных семей. Я открывала на своих девочек счета, с тем чтобы они к совершеннолетию получили приличные суммы и могли встать на ноги. Но вклады были заморожены. По старому Жилищному кодексу такая семья, как наша (не только многодетная, но и с двойняшками), в первую очередь должна была обеспечиваться жильем. Из нового Жилищного кодекса это убрали. И, наконец, отменено положение, по которому женщина, достигшая пятидесяти лет и имеющая троих несовершеннолетних детей, могла получать пенсию. Это был как раз мой случай… Осенью Евгения Рузавина еще раз обратилась в Управление социальной защиты по Засвияжскому району с просьбой о выделении ее семье единовременного пособия. На этот раз документы у нее приняли, сказали, что комиссия вопрос рассмотрит в середине ноября. Недавно Евгении Ивановне позвонили и попросили принести еще ряд справок. Ее это обрадовало: значит, помнят и, может быть, дело не выглядит безнадежным…

Хотя понятно, что если вопрос принят к работе, то его обязаны обеспечить необходимой документацией, отсюда, вероятнее всего, и хлопоты, и повышенное внимание. Решение в любом случае за комиссией.

«Неужели очередной отказ? Что тогда?» – спрашивает Евгения Ивановна в своем письме на адрес «СК».

А правда: «Что тогда?». Официальный ответ власти на этот вопрос «СК» готов опубликовать.

Татьяна ЗАХАРЫЧЕВА