Всем нам надо проездиться по России, ее глубинке… – призывал когда-то своих современников великий Гоголь. В наше время его призыв исполнил писатель Солженицин, возвращаясь из Америки в Россию поездом через Сибирь и делая остановки даже на небольших станциях. Я вспомнил этот гоголевский завет, когда в новогодние всероссийские каникулы поехал поездом через Сызрань, Пензу, Балашов, Тамбов на юго-запад – к родным в Белгород, что на самой границе с Украиной. За оконным стеклом проносились весьма скромные виды российской глубинки, в вагонных купе – сплошные разговоры «за жизнь». Подумалось: Гоголь до сих пор жив и прав.

Мало кто знает, что исторически Ульяновск-Симбирск и Белгород – настоящие города-братья. Правда, братья очень далекие, потерявшиеся в глубинах истории и географии, а потому со временем позабывшие о своем родстве. О том, что они были основаны как оконечные города-крепости Великой засечной черты Средневековой Руси: Белый город был ее южным форпостом, а Симбирск – восточным. Пограничная служивая жизнь со временем одинаково сменилась жизнью мирной, глубинной России. А сегодня, почти строго по былой засечной черте, из города на Волге на семи ветрах в Белый город на Северском Донце тянется железная дорога. Но добраться из Ульяновска до Белгорода без пересадок невозможно, первая – в Сызрани, где мчит скорый поезд Владивосток – Харьков.

От Владика до Харкiва

Этот поезд не похож на своих собратьев, спешащих в Москву: в нем едет как бы и тот же народ, да не тот – по другим делам. Малороссы «идут в Украiну», россияне – дальневосточники, сибиряки, уральцы, волжане и казахстанцы – кто в гости, кто домой. Кто здесь «кто» – сразу не разберешь, у всех близкий выговор. Здесь и большая политика и малая. С малой – все просто: угощают друг друга всевозможной снедью и разговорами; с большой – разговор быстро принимает «пикейный» характер: «Ющенко – не голова, а Юлечке – палец в рот не клади, а Россия – на распутье…». Но состав харьковского формирования старый и грязный, а владивостокского – чистый и дышит теплом, и это красноречивее всяких слов.

Полная женщина с грустными голубыми глазами из Петропавловска (Северный Казахстан) едет к дочери, которая живет и работает в Валуйках. Дочь получила высшее образование (программист) в Астане, а сейчас получает российское гражданство, и мать не знает, как ей теперь жить и где. В России есть работа и перспективы, а в Казахстане средняя зарплата – 3000 российских рублей, правда, пока спокойно.

Два полковника-сибиряка едут в отпуск, один в российский Балашов, другой в Харьков. Оба разговорчивые, улыбчивые. «Да вся Германия меньше нашего Тайшетского района».

«А мы, во Владике, купаемся в Тихом океане с середины июня до августа», – рассказывает кому-то о родном Приморье худенькая чернявая проводница. Всю ночь шумят славяне, пьют кто пиво, кто чай, считают остановки, когда им выходить. Без малого сутки под стук колес пролетели незаметно. Пора и мне собирать вещи.

Станция Алексеевка, следующая – Валуйки

Такие простые, но очень искренние в своей простоте названия. Они никогда не станут громкими именами, потому что это, может быть, столицы глубинной, покрытой веками России, дальняя окраина Белгородской области. Маленькие, неказистые станционные строения, в которых памятниками минувшей эпохе стоят омертвелые автоматические камеры хранения. Но – чисто, пристанционные площади украшены вкраплениями коттеджей и евроремонта. Дальше за ними – уже Украина.

От любой из этих станций рукой подать до Белгорода, и эта «рука» весьма комфортабельна: на областных маршрутах курсируют автобусы-иномарки.

Стайка молодежи – или может быть стая? – с девчонками, привольно устроилась в креслах зала ожидания. Разговаривают громко, вставляя крутые модные словечки, постреливая глазами по сторонам. Да, телевидение с его «Домом-2» проникло и сюда.

Появляется наряд милиции, проверяет документы. По паспорту нашли одного украинца, переписали его данные и отпустили бедолагу «к родне в Лиски», что в соседней Воронежской области. И мне пожелали счастливого пути.

Белый город

В советские годы Белгород был одним из самых неприметных областных центров, много позади родины Ленина. Сегодня же он берет первые места по благоустройству в России. В целом городе сделали как бы евроремонт: отреставрировали что можно, остальное – отстроили заново. Все тротуары и площади давно выложены плиткой, дороги в идеальном, по нашим представлениям, состоянии. И чистота и порядок на улицах.

Это кажется невероятным, но Белгород признают небольшим «европейским городком» не только заезжие волжане и сибиряки, но и гости из Питера и Москвы. Кстати, в Белгороде живут и работают и ульяновцы – один из них оказался моим случайным попутчиком – и они не думают возвращаться. «Ульяновск, конечно, больше, но Белгород – теплый и красивый». При этом белгородцы очень патриотичны – красно-бело-синий триколор и георгиевские ленточки встретишь почти везде, как непременное украшение.

В основании этого чуда лежат, конечно, богатства Курской магнитной аномалии. Вопреки названию, это крупнейшее в Европе месторождение железной руды и электрометаллургические комбинаты Старого Оскола находятся в Белгородской области. Но благосостояние и не свалилось на белгородцев с неба как манна небесная: они добыли его из недр своей земли и сумели направить на благо области. Если это стало возможно в Белгороде, то возможно ведь и в других местах?..

Ночной Белгород весь залит праздничными огнями. Необычное впечатление создавала искрящаяся синяя иллюминация, огромным шатром накрывшая всю центральную площадь города, что и придавало обычной, в общем, елке сказочный вид. Поэтому, наверное, даже сильный мороз не мешал горожанам гулять по площади. Пресса писала, что белгородская елка признана одной из самых красивых в России.

Это сладкое слово – домой!

Обратный путь, хоть и после отдыха, но под грузом впечатлений, всегда несколько утомителен, однако интересен тем, что пленка путешествия как бы мотается в обратном направлении и можно проверить свои былые впечатления, пристальней всмотреться в проносящиеся полустанки, лица соотечественников, которые едут теперь уже на Восток.

А еще в дороге хорошо размышлять. Вот мы ищем города-побратимы за границей, а ведь они есть много ближе, причем настоящие, с историческими корнями. К тому же Белгород, один из центров Черноземья, с более мягким климатом, органично дополнил бы наш более суровый, промышленный Ульяновск. Тогда качественные белгородские продукты питания поставлялись бы, наверное, не только в Питер и Москву, но и на наши прилавки. И белгородский опыт масштабного евроремонта нам бы тоже не помешал.

Возможно, для кого-то российская глубинка в сравнении с Европами и Америками не представляется достойной внимания. Однако в путешествиях по ней есть нечто мистическое: это ведь словно в машине времени попасть в «старую», стремительно исчезающую Россию. Между прочим, Гоголь призывал «проездиться» по России после длительного пребывания в Европе, в Риме. Чтобы окунуться вдруг в глубины родной земли и «почувствовать разницу» времен, и припасть, хоть на время, к ее родникам.

Виктор КАМЕНЕВ