В ответ на угрозу: «Ну, коррупция держись!», коррупция отвечает: «Ещё как держусь! Спасибо за заботу!»

Я представил себе этот диалог в ролях и лицах на заседании ЗСО 29 января, где, среди прочих обсуждался вопрос о внесении изменений в Закон «О противодействии коррупции в Ульяновской области». Всякий раз, когда власть демонстрирует бумаготворческий экстаз, то ожидает от меня столь же пылкой демонстрации чувства глубокого удовлетворения. Не получается. Не то у меня настроение.

Одесский шум, похожий на работу

А испортилось оно ещё во времена горбачёвско-лигачёвской битвы за поголовный трезвый образ жизни. Нас поднимала партия, как когда-то дедов в сабельный поход на борьбу с Деникиным. Каждый гражданин в то время считался солдатом перестройки, если носил у сердца удостоверение члена «Общества борьбы за трезвость». Начальство – сплошь «прорабы перестройки» – состояло в членах штабов, комиссий, комитетов по отрезвлению страны. Бюджет щедро финансировал их деятельность. Не жалели бумаги на тиражирование программ, постановлений. указов и приказов.

Борьба с пьянством была сплошной профанацией, одесским шумом, похожим на работу. В холодильниках «прорабов» спиртное не переводилось, пролетарии травились самопалом, крестьяне сгорали от самогона, на «безалкогольных свадьбах» вино лилось рекой из бутылок с этикетками «Минеральная вода». Все врали, знали, что врут и продолжали жить так, как привыкли – во лжи. Результат получился плачевный: страны как не бывало, не удержалась она на обмане. А пить стали ещё больше.

Егор Кузьмич отдыхает

Не то же ли мы наблюдаем сегодня? Я заметил лишь одно отличие антикоррупционной кампании Ульяновской области от битвы с пьянством в СССР: обогащение идей Егора Кузьмича Лигачёва зарубежным опытом. Как–то прочитал на правительственном сайте: «Для борьбы с коррупцией в регионе планируется использовать опыт города Сеула».

Подглядели корейский опыт и рассказали о нём губернатору активисты областного совета по антикоррупционной политике. Вот вам первый бюрократический орган, зачисление в который, само собой, исключает активиста из списка субъектов досмотра по-корейски. Дальше органы прибавлялись. На одном из заседаний совета было решено список неприкасаемых расширить и для этого создать комиссии по противодействию коррупции в ЗСО и Гордуме. Эти же святые люди придумали учредить в области новую госдолжность – уполномоченного по противодействию коррупции. «Должность эта появится впервые в России!» – было сообщено на сайте правительства области. Знай наших!

И пошла писать губерния.

5 июня 2007г. – опять раньше всех в России – был принят закон № 77-ЗО «О противодействии коррупции а Ульяновской области». А 22 июля 2008г. на заседании регионального правительстваутверждена «Программа «О противодействии коррупции». Её сочинили сами для себя чиновники. Она по-восточному неспешная. 2008 г. был посвящён формированию правовой базы по вопросам противодействия коррупции.

Нынешний, 2009-й целиком отдан созданию постоянно действующего органа по реализации антикоррупционной политики Ульяновской области, разработке методик, ведомственных антикоррупционных программ, организации противодействия коррупции на уровне органов местного самоуправления; внедрению антикоррупционных механизмов в практику деятельности исполнительных органов государственной власти.

И только, наконец, 2010 г. станет годом обеспечения системной и комплексной работы по противодействию коррупции в экономических и социально значимых сферах.

Вечная память вдове

Но не корейская основательность и неспешность умиляет в этом документе, а резюме: разработанная и принятая чиновниками программа призвана снизить число коррупционных правонарушений со стороны тех же региональных чиновников.

Может быть, чиновники с Сеульской пропиской и способны составлять такие строгие программы, с помощью которых будут себя же проверять на коррупционную вшивость и, в случае обнаружения таковой, тащить самих себя в каталажку. Но на родине Ильича унтер-офицерские вдовы, которые сами себя секут, давно перевелись.

У нас любая чиновничья инициатива самоконтроля кроме чисто пиаровской функции преследует и корпоративный интерес. Зачем дожидаться, когда компетентные органы заведут дело на коррупционера? Безопаснее для сотоварищей иметь внутреннюю информацию, держать её до поры в надёжных руках и вовремя, не вынося сор из избы, принимать меры. На такую мысль наводит, например, случай со скоропостижным исчезновением с горизонта власти сладкой парочки распорядителей бюджета официальных СМИ.

У нас в стране жулики при должностях так хорошо защищены статусами неприкосновенности, партбилетами, членством в советах, комитетах, штабах, что прокуратуре приходится им честь отдавать своей карающей рукой.

Приказ начальника – основной закон

Простому смертному в ряды борцов с коррупцией можно попасть только с помощью «телефона доверия». Готовя этот материал, я пытался получить сведения о победах на поле битвы чиновников с коррупцией. Мне посоветовали сделать это, написав просьбу за подписью редактора на имя первых лиц.

– А как же Закон, обязывающий должностных лиц предоставлять средствам массовой информацию и не чинить препятствий? – наивно спросил я.

– Приказ начальника – закон для подчинённого! – услышал в ответ.

Невыполнение законов — вот почва для коррупции. Депутаты и чиновники любят порассуждать о том, что существуют законы, прямо запрещающие государственным и муниципальным служащим заниматься предпринимательской деятельностью. Но много ли в Ульяновске наберется руководителей, которые лично, через жену или доверенное лицо не занимаются предпринимательством? Господин мэр любит повторять: если строить по закону – ничего не построишь.

Трудно бороться с собственной тенью. Так что, Егор Кузьмич, могу Вам сообщить с чувством глубокого сожаления: сеульский хрен, как средство борьбы с коррупцией антиалкогольной одесской редьки не слаще.

Владимир ФИЛИМОНОВ