Вся Италия обсуждает судьбу итальянской девушки, 17 лет пробывшей в коме. Продолжать поддерживать ее жизнь искусственно или нет этот вопрос взяли на вооружение даже политики.

А что вы думаете на этот счет? И вообще стоит ли поднимать вопрос об эвтаназии? К чему это может привести?

Валерий Николаевич: – Отец десять лет лежал парализованный. Мать страдала, и он ужасно страдал. Многие больные согласны на досрочный уход. Я за эвтаназию.

Группа пенсионеров с Московского шоссе: – Зачем нам обсуждать случай с итальянской девушкой? У нас в области медленно погибают люди с почечной недостаточностью, не дождавшись операции, которая могла бы спасти. Признать эвтаназию, значит, отвергнуть Бога. Убивать просто начнут – у россиян такая психология.

Лукерья Ивановна: – Спуститесь на грешную землю, осознайте наконец – мать-Россия в коме. Сознательно высасывают из недр ее на продажу нефтяную и газовую кровь. Путем сокращения, закрытия военных училищ ослабляется армия, не восстанавливаются производство и сельское хозяйство. Деньги вывозят за границу. Страна, в полной зависимости от доллара, ввергнута в жесточайший кризис. И нет у власти и олигархов желания спасти ее, изменив политику. Это ли не эвтаназия?

Анатолий Васильевич: – Предали забвению клятву Гиппократа в верности долгу медика («Не навреди») и христианскую заповедь («Не убий»). Кому-то было выгодно эксплуатировать то ли 17-летнее лечение, то ли 17-летнее мучение несчастной итальянской девушки. Обсуждать это безнравственно и небезопасно в криминальном отношении. Эскулап может превратиться в помощника смерти, а больные пребывать в коме, пока есть деньги на счету. Ни в современном толковом словаре Ожегова, ни в словаре иностранных слов Лехина и Петрова этого слова и объяснения его значения нет. Простым людям все это, наверное, непонятно.

Алексей: – Придерживаюсь позиции православной церкви: эвтаназия – это убийство. Не хочу, чтобы она была легализована в России, нет смысла. В отношении населения России и так проводится медленная эвтаназия.

Какой смысл в единичном выстреле, когда идет артобстрел?

Петр Николаевич: – Каждый случай должен рассматриваться индивидуально. И нужно объективно оценивать возможности медицины: действительно нет шансов помочь или дело в нежелании врачей работать. Для эвтаназии необходимо собирать серьезный анамнез и отправлять его на изучение независимым и крупным специалистам.

Николай Иванович: – Ни в коем случае нельзя этого делать в России. Многие у нас хотели бы избавиться от родственников. Убивать ведь начнут. Пусть люди живут, если умирают, то своей смертью.

Александр Сергеевич: – К чему это может привести? Отвечу словами моего армейского наставника: «У нас без перегибов не бывает…»

Записала Татьяна ЗАХАРЫЧЕВА.