В прошлом номере «Симбирский курьер» сообщил, что в отношении депутата Законодательного Собрания Анатолия Голубкова, директора СПК имени Крупской Мелекесского района, возбуждено уголовное дело. Новость вызвала немалый общественный резонанс, что вполне объяснимо. В поле зрения прокуратуры оказался известный руководитель хорошо известного хозяйства. Среди первых на публикацию откликнулась Тамара Еперина, корреспондент «Радио России» и радио «Маяк» по Ульяновской области.

Было лето. За многие годы журналистской работы в Мелекесский район ехала в первый раз. В окне за резвой скоростью маршрутки успевало и горькое, увы, привычное откровение теперешней жизни: все, что сделано природой, – красиво и достойно, а где до горизонта одичавшими полями «отметились» люди – мерзко и преступно. Но в какой-то момент картинка вдруг резко поменялась. За окном маршрутки плыли шокирующая радостью прибранность и, до комка в горле, ностальгическая гармония из стараний природы и рук человеческих. Поле подсолнухов сменило поле ржаное, потом кукурузное, гороховое, гречишное… «Ассортимент» образцового возделывания земли поражал! Тогда же водоворот чувств от увиденного для меня закончился личным вопросом: кто же так красиво «мстит» за дядю Яшу? Позже выяснится – «мстит» Анатолий Иванович Голубков. Но кто такой дядя Яша?

Дядя Яша, мой крестный отец, простой деревенский мужик, был не дурак выпить, а то и крепко выругаться. Инзенская районка напечатала однажды о нем очерк, мол, всю свою жизнь отдал хлебному полю… Дядя Яша – это в половину деревенского окна стопка неприкосновенного запаса «Беломорканала» как верного признака надвигающейся жатвы. Без всяких призывов государственного официоза и назидательных слов колхозного начальства дядя Яша и так знал: жатва – важнее стопки с мужиками, важнее ордена Трудового Красного Знамени на его неношеном пиджаке, а также дефицитных ковров, телевизоров и холодильников, которыми его как передовика-победителя одаривали в каждый советский год. Дядя Яша – это не сгибающиеся от мозолей ладони, добрые глаза и неприкрытая злость, когда в застолье кто-то из родни вздумал пожалеть: «Эх, Яшка, ты на своем комбайне разве видел жизнь-то?».

…А потом, через много лет, дядя Яша жалел, показывая одичавшие поля: «Гляди, мы в плену у бурьяна! Такого сроду не было, даже в войну». Он уходил из жизни с тяжелым сердцем. Вот мне и мечталось, кто бы за таких крестьянских детей «отомстил». Засеянными полями.

Те завидные поля совхоза имени Крупской еще долго казались миражом. А когда директор Голубков предложил нам с коллегой Геннадием Демочкиным написать к 90-летнему юбилею хозяйства книгу (его будут праздновать этим летом), «мираж» с полей переместился и на совхозную усадьбу. Цветники, асфальтированные дороги, чистые тротуары с белеными бордюрами. Клуб. А в нем – хор русской песни, хор академический, ансамбль хореографический и ансамбль инструментальной музыки. Для детей – музыкальная школа и Дом творчества. Для всех – больших и малых – спортивный комплекс с залами и тренажерами и оздоровительный центр – с двумя саунами и большим бассейном. Путевки для работников на отдых – в лучшие места не только нашей страны… Теперь вот для отдыха приглянулась далекая Турция.

От всех этих социальных благ, несмотря ни на какие экономические передряги, Голубков и не подумал отказаться. Как, впрочем, и от экономической состоятельности, достижения в которой нынче и для знающего человека, и для простого обывателя тоже как «мираж».

В 2004 году районная газета «Знамя труда» о хозяйстве Голубкова рассказывала: «Совхоз выдает на-гора продукции, как три района Ульяновской области – Старокулаткинский, Павловский и Базарносызганский». В прошлом году здесь собрали 60 тысяч тонн зерна при урожайности 50 центнеров с гектара.

Каждый день надаивали по 32 тонны молока. При этом некоторые целые сельские районы надаивали всего по 5-6 тонн.

Я себя все спрашивала: почему же на этом, в масштабах области, клочке земли получается растить хлеб? Зная теперь историю хозяйства, мне кажется, что многие его директора просто были убеждены: ничто – ни погодные условия, ни репрессии, ни война, ни ошибки и недальновидность в сельском хозяйстве родного государства – совсем не повод и не причины, чтобы не растить хлеб.

Вот и Голубков, похоже, уверен: кризис – тоже еще не причина, чтобы хлеб перестать сеять.

Вот такие, говоря по-познеровски, в России времена. И Голубков при этом, увы, не волшебник… С точки зрения следственного комитета при областной прокуратуре, в хозяйстве, которым он руководит, недавно выявлены серьезные нарушения налогового законодательства… Что будет с Голубковым и его полями да фермами время покажет. Но знаю наверняка, мой дядя Яша пожал бы Голубкову руку. Крепко… Из материалов будущей книги Людмила Михайловна Леонтьева, ветеран совхоза, заслуженный экономист России: «Сейчас время тяжелое. При этих ценах на нефтепродукты никаких денег не хватит, чтобы нормально жить. Ясно, что себестоимость продукции сейчас гораздо выше, чем следует. Как он держит хозяйство на плаву – это уму непостижимо».

Юрий Дмитриевич Мишанин, ветеран совхоза: «В округе все хозяйства развалились. Те, что еще теплятся, денег не видят. Осенью зерно сдают все подчистую за полученное весной горючее и остаются ни с чем.

Наше хозяйство еще держится. Но перекос цен ужасный. И представляете, завтра какая-нибудь заваруха, и нам Америка в мясе и зерне откажет. А если несколько стран против нас объединятся, что делать-то будем? Мы же сами себя прокормить не сможем. Не знаю, сколько еще наш совхоз продержится, сколько еще Голубков выдержит. Помощи сверху нет. Все идет на уничтожение».

Из материалов будущей книги Владимир Иванович Морозов, профессор Ульяновской сельхозакадемии: «Сейчас совхоз имени Крупской в «Клубе 300 лучших хозяйств России». Они в «Клубе 100 лучших хозяйств по зерновому производству».

Вот это образец для всего нашего хозяйства».

Борис Андреевич Сараев, в 80-е годы руководитель агропрома области: «Совхоз имени Крупской остается мощным островом, рядом с которым в области и поставить некого».