Он был красноармейцем, счетоводом, охранником, заключенным, начальником сплава на Дальнем Востоке, но в душе всегда оставался священнослужителем… Это о настоятеле Воскресенского храма, что на старом кладбище, протоиерее Николае Потоцком. Необыкновенная история его жизни последние несколько месяцев постепенно возрождалась из небытия, складывалась по кирпичикам из разрозненных фактов. Все началось с портрета… В день, когда отпевали сына Жизнью протоиерея Николая Хрисанфовича Потоцкого заинтересовались за кругом его семьи в день, когда отпевали его сына Анатолия, умершего на девяностом году жизни последним из пяти детей.

Отпевать покойного пришел настоятель храма в Больших Ключищах отец Михаил. Увидев на стене большой, весьма примечательный портрет священника в облачении, с крестом на груди, он поинтересовался: «Кто это?». «Наш дед, в пятидесятые годы – настоятель Воскресенского храма», – ответили ему дети покойного.

Священник отметил, что до сих пор ничего не слышал о протоиерее Потоцком, а спустя время позвонил в «СК»: дескать, может, вас заинтересует эта личность – уж очень примечательный портрет…

Для начала мы связались с внуками Потоцкого, но они с сожалением признали, что помнят о деде совсем немного: были детьми, когда он умер, а отец почти ничего не рассказывал. Потом выяснилось, что в областном архиве есть личное дело не только протоиерея Николая Потоцкого, но и его младшего сына Федора, который тоже был священником.

Изучать материалы взялся сотрудник архива Антон Шабалкин.

В апреле корреспондент «СК», архивист и внуки Николая Хрисанфовича Потоцкого по линии сына Анатолия Нина, Николай и Ольга – собрались в доме у того самого портрета. В течение вечера факты из архивных материалов, переплетаясь с воспоминаниями живых свидетелей, складывались в канву событий, невероятных и очень типичных для минувшего века одновременно. Рождалась история, открывались тайны, непостижимые в ту пору для детского сознания потомков священника.

Так, например, Нина Анатольевна, прожившая в дедовском доме много лет, узнала, кто был странный старичок, одетый во все женское, который приходил навещать Николая Хрисанфовича, когда тот уже был на смертном одре.

Все трое, вспоминая бабушкину нелюбовь к советской власти, убедились, что к тому у нее было немало поводов, причем отнюдь не политических, а женских, материнских… Рассматривая автобиографию, написанную рукой деда, внуки отметили, что почерк у него был почти каллиграфический, а письмо грамотное, но это никого не удивило. В кругу своих потомков покойный протоиерей Потоцкий слыл человеком умным, начитанным, знающим физику и астрономию. И что важно терпимым к народившемуся поколению атеистов.

«Ключищенский коммунист» Родные вспоминают Николая Хрисанфовича и его жену Марию Федоровну как людей набожных. В их доме был иконостас, масса икон, которые потом разошлись по домам многочисленных потомков. Не было у них радио и телевизора. Пост супруги Потоцкие держали строго, но детей и внуков Николай Хрисанфович к посту не принуждал. Он не заставлял их читать молитвы, Закон Божий – дал свободу выбора и образец духовной жизни.

Может быть, поэтому они не чувствовали себя «другими» среди советских сверстников и охотно прибегали к нему на службу в Воскресенский храм. Старшая – Нина – до сих пор помнит, как ей нравилось слушать церковное пение и сильный, могучий голос деда.

Иное дело была супруга протоиерея Мария Федоровна. По стати, повадкам и ведению хозяйства – настоящая матушка. Варенья она варила вдоволь, всегда в доме был хороший мед. Она не любила советской власти, красных пионерских галстуков на шее внуков. «Ключищенский коммунист приехал», – говорила она, встречая внука Николая, который специально надевал галстук в гости к Марии Федоровне, вероятно, желая раззадорить ее.

Внучку Нину бабушка не пускала во время поста в кино и сердилась, когда на Пасху детей заставляли собирать металлолом. «А это случалось едва не каждый год», – с улыбкой вспоминает Нина Анатольевна.

И все-таки Мария Федоровна была доброй и нежной бабушкой. До старости – красавицей с «чистыми синими глазами», вспоминают внуки.

Сундук с 33 платьями «Не отдадите за Николеньку замуж – из дома убегу», заявила родителям купеческая дочь Мария Паякина. С этого началась их долгая, непростая, но счастливая семейная жизнь.

Неудивительно, что купцы Паякины не хотели отдавать свою дочь за бедного псаломщика Потоцкого. У него гроша за душой нет, а у нее – сундук с приданым, в котором тридцать три платья. О платьях Мария Федоровна сама рассказывала внучкам с гордостью.

Дата, когда они поженились, точно не установлена, зато известно, что пережила «матушка» своего протоиерея на одиннадцать лет. Было у них пятеро детей, долгие годы скитаний по приходам и семь лет разлуки – Николай Хрисанфович Потоцкий дважды был осужден советской властью и выслан на Дальний Восток.

Он пошел по духовной линии, когда многие, понимая, куда ведет историческая стезя, от нее отходили. На его долю выпало столько испытаний, его судьба выписывала такие зигзаги, что на десятерых бы хватило, но Потоцкий, судя по историческим документам, всегда оставался таким, каким его запомнили внуки, – крепким, могучим, спокойным богатырем.

Он родился в семье псаломщика, у которого от двух жен (Хрисанф Александрович овдовел и снова женился, чтобы не оставлять дом без хозяйки, а детей – без матери) было восемь детей. Отец умер, когда Николаю исполнилось четырнадцать лет. Видимо, сиротство помешало последнему получить полное духовное образование – с 1902 по 1910 год он учился в училище, семинарии, но, не закончив ее, стал служить псаломщиком в селе Неклюдово Базарносызганского района.

А в 1918 году его призвали в Красную Армию, служил Потоцкий в Ульяновске, был писарем при карпункте, как следует из его автобиографии.

(Вероятно, карантинном пункте, предполагает архивист Шабалкин. – Ред.) То, что Потоцкому дали в руки перо, а не винтовку, объясняется, скорее всего, тем, что в новой армии нарождающейся страны грамотеев не хватало. Служил он недолго: через год снова облачился в рясу, с которой не расставался 16 лет кряду.

В 1935 году Николай Хрисанфович Потоцкий был осужден по статье 61 – за невыплату налогов – на два года и этапирован на Дальний Восток. Не исключено, что этот крутой поворот в биографии спас ему жизнь, предполагает Антон Шабалкин. В конце 1937 года в Ульяновске фабрикуется дело, по которому осудили и расстреляли в начале 1938 года многих людей веры.

Видимо, в связи с этой церковной чисткой, вернувшись с Дальнего Востока, Потоцкий устраивается не по духовной линии, а счетоводом… в Дом отдыха партактива. Священник, отсидевший срок, казалось бы, должен был скомпрометировать себя в глазах новой власти окончательно и бесповоротно. Но, видимо, деловые качества Николая Хрисанфовича стоили того, чтобы закрыть глаза на испорченную анкету. В конце концов ему доверили не только счета, но и оружие: с 1939 по 1941 год протоиерей Потоцкий работал в Ульяновске охранником артели инвалидов «Ударник».

Второй раз Потоцкий был осужден в 1941 году по статье 195 (так и не удалось выяснить, что это за статья. – Ред.) на три года, но в связи с войной пробыл в своей новой дальневосточной ссылке пять лет. Два из них – работал начальником сплава, руководил людьми непростыми, среди которых были и бичи, и криминальные элементы.

Родные Николая Хрисанфовича говорят, что ни дед, ни бабушка никогда не рассказывали о пережитых годах разлуки. Подробности, извлеченные из материалов архива, открывают внукам нелюбовь бабушки к советской власти с новой стороны: можно только догадываться, каково пришлось Марии Федоровне пережить две ссылки мужа с детьми на руках. Со своей стороны сухие факты документов потомки Потоцкого оживляют семейным преданием. Рассказывают, что однажды Николай Хрисанфович неожиданно пропал. Мария Федоровна не знала, что и думать. И вдруг ее двоюродная сестра рассказывает, что видела сон, будто Николай в неволе, в Сызрани. И даже вроде называла адрес. Мария Федоровна немедленно поехала в Сызрань и, действительно, нашла там мужа… под арестом. Видимо, это было накануне одной из ссылок на Дальний Восток.

Непонятный гость в юбочке Есть основания полагать, что у Николая Хрисанфовича не складывались отношения с местными епископами. Судя по документам, его кидали с одного места службы на другое: с 1946 по 1953 год семья живет в постоянных переездах: Потоцкий меняет шесть сельских приходов. Разумеется, не по своей воле.

– В пятидесятые годы часто происходили конфликты между священниками и епископами в отношении церковных сумм, – рассказывает Шабалкин. – Епископы настаивали, чтобы все доходы стекались в епархиальную казну, а батюшки, особенно сельские, старались придержать деньги при своих бедных церквях: на ремонт, содержание причта и проч. Священники жаловались: «Остающиеся излишки причтовой доходности, по нашему мнению, должны оставаться в пользу церкви. Тогда как архиерей Ульяновский эти деньги забирает… Если настоятель храма передает ему денег на две-три тысячи менее, то он кричит на него: вор, плут, мошенник, украл деньги».

Это о епископе Иоанне Братолюбове, с которым Потоцкому, судя по всему, ладить было непросто.

Вообще личность Братолюбова не вызывала уважения у многих батюшек, поскольку он… юродствовал, что для архиерея было странным. Отец Иоанн долгие годы был дружен с игуменьей матушкой Екатериной. А когда она умерла, в знак почтения к ней начал носить женскую одежду и «пророчествовать» в очередях или у колонки с водой, что скоро город, дескать, провалится в бездну и далее в том же духе.

На Нину Анатольевну, внучку Николая Хрисанфовича, отец Иоанн произвел неизгладимое впечатление, когда приходил навещать больного деда. Из-под верхней одежды у этого сухонького, небольшого роста старичка выглядывала черная юбочка. Вместо брюк он носил женские чулки.

Тогда Нине было непонятно, к чему все это, и она с любопытством рассматривала странного гостя.

Монах и богатырь В Воскресенском храме протоирей Потоцкий служил с 1955 по 1959 год. Он был уволен за штат в пору, когда Ульяновская и Мелекесская епархия была закрыта, а область попала в подчинение епископу Куйбышевскому Митрофану. Нашей епархией Митрофан правил не более трех месяцев: в июне принял дела, а уже в сентябре скончался. Но этого времени ему хватило, чтобы вывести настоятеля Воскресенского храма за штат. Возможно, дело в том, что протоиерей Потоцкий осмелился оспорить кадровую политику владыки, не приняв в свой храм назначенных им священников.

Почему он так поступил, история умалчивает. Не исключено, что именно этот бунтарский поступок и стал поводом для решения Митрофана отстранить Потоцкого от дел. Да и то надо признать, что новый владыка, который имел репутацию «настоящего монаха», и настоятель кладбищенской церкви имели слишком мало общего для того, чтобы понять и оценить друг друга по справедливости за столь короткий срок.

Уже через год после увольнения в полную силу дала себя знать неизлечимая болезнь. 24 декабря 1962 года, на 71-м году жизни, протоиерея Потоцкого не стало. Он похоронен на старом кладбище, недалеко от церкви, в которой закончил свое служение.

Портрет, ставший поводом для изучения непростой судьбы российского батюшки в пору становления советского государства, был написан в городе Кузнецке, где служил священником младший сын Николая Хрисанфовича – Федор. Художник, чье имя ныне неизвестно, писал портрет с фотографии.

Татьяна ЗАХАРЫЧЕВА.