Симбирский собаковод и охотник, известный на всю страну, поражал высоких гостей на приемах своей шубой из медвежьей шкуры, а своих собак сравнивал с балеринами.

Ради охот бросил военную карьеру

Наш край может похвалиться, кроме прочего, еще и тем, что является родным для знатных селекционеров. Жили у нас Бестужевы, выведшие породу коров своего имени. Имели земли Орловы, разводившие знаменитых рысаков. А в середине XIX века проживал в губернии Петр Мачеварианов, прославившийся в России своей псарней. Есть повод вспомнить о заслугах этого земляка – в июне исполняется 205 лет со дня его рождения.

Петра Михайловича современники, увлекавшиеся добычей дикого зверя, ставили вровень с Сергеем Аксаковым, написавшим «Записки ружейного охотника Оренбургской губернии». Об этом свидетельствует номер московского журнала «Природа и охота», выпущенный в 1880 году. К нему, пишет в очерке о земляке-собаководе краевед Жорес Трофимов, прилагалось два портрета «известных охотников» – Аксакова и Мачеварианова.

Прежде чем заработать такой авторитет, Петр Михайлович оставил армию. Как признавался он сам, победили увлечение охотой, а еще больше привязанность к борзым и гончим собакам, которые со временем превратились в настоящую страсть. «…Подвиг охотника, удаль лихая собаки – вот мои наслаждения, которые заставляют меня временно забывать все житейские невзгоды», – писал он.

Уволившись с военной службы, Мачеварианов получил в наследство от двоюродного деда имение в селе Липовка Ардатовского уезда Симбирской губернии (теперь эта территория входит в состав Мордовии). Там он и устроил образцовую псарню, в которой выращивал по всем правилам науки собственные породы собак.

Кинжал для цесаревича

Побывавший там однажды сим-бирянин писал в воспоминаниях: «У Петра Михайловича была в Липовке старинная усадьба с большим одноэтажным домом, громадным, десятин в восемь, запущенным садом, за которым был обширный, десятины в две, луг-выгон, но не для скота, а для молодых борзых щенят, которые выпускались сюда из расположенной в конце луга псарни играть и резвиться. Псарня по своим размерам казалась как добрый скотный двор в хорошем имении».

Известность Петру Михайловичу принесли публикации. В 1875 году московский «Журнал охоты» напечатал его «Заметки старого провинциального охотника на некоторые сочинения о псовой охоте в России и на журнальные статьи о ней», а в следующем году из печати вышли «Записки псового охотника Симбирской губернии».

Теперь Мачеварианов стал популярен не только у охотников, но и всего света. Обеды и вечера он проводил в гостях, где рассказывал приглашенным интереснейшие истории об охоте. Вот только, как жаловался он в письме сыну, конфузила его перед обществом медвежья шуба, но более подходящего верхнего наряда охотник не имел.

Кроме псарни, в имении располагалась оружейная мастерская.

Петр Михайлович там изготавливал ружья и даже разгадал тайну дамасской стали. Кинжал из этой стали он однажды приподнес будущему императору Александру II.

Глаза – как два фонаря

Стоила собака мачевариановской породы немало – до 250 рублей. А за такие деньги можно было купить тройку хороших рысаков. Но достоинства симбирских собак сомнений у ценителей не вызывали. «Как ввели в кабинет к Петру Михайловичу четырех косматых зверей – глаза, как фонари, – то подумалось – не кобели, а прусские короли!» -писал один из современников.

Отличительной чертой собак мачевариановской породы были небольшой рост, необычная шерсть, но при этом отличная стать.

«Это красивый кобель небольшого роста, несколько прямостатный, с довольно сухой головой и хорошими глазами, средственно затянутыми ушами, покрытый какой-то странной псовиной, хотя и густой, но валиком, как будто завитой… Стоит, как большая часть мачевариановских собак, на пятках», – писал журнал «Природа и охота» уже после смерти Петра Михайловича об участии в выставке одной из собак его породы.

Сам Мачеварианов о собаках отзывался почти поэтически: «Собака принадлежит к числу самых полезнейших домашних животных… Верный и преданный друг человеку, неустрашимая защитница своего хозяина и его собственности, орудие его удовольствий на охоте, товарищ его подвигов во многих случаях в жизни – она всегда служила эмблемою самых благородных, высоких свойств души, как.

например, неустрашимости, верности, дружбы». А о своих породистых псах писал и того красивее: «Порода их чистокровнее и древнее всех Габсбургов и Гогенцоллернов, сложка – богатырская, глаза – вальдшнепные, все миологические части – как академические образчики для Самсона, голова и щипцы (челюсти, нос и подбородок) сухие и правильные, а такой грациозности во всех приемах и движениях – конечно, не было ни у Фаины Эльснер, ни у Тальони». Эльснер и Тальони, стоит уточнить, – не породы собак, а фамилии знаменитых в те времена танцовщиков.

В нашем городе сохранился дом Мачевариановых. Когда-то в нем у потомков собаковода снимали квартиру Ульяновы. Сейчас в здании располагается музей «Архитектура и градостроительство Симбирска-Ульяновска».

Лидия Пехтерева