Фраза Пушкина про «любовь к отеческим гробам» давно стала хрестоматийной.

Увы, Ульяновск был безжалостно лишен своих древнейших некрополей.

Единственное уцелевшее в городе кладбище с дореволюционными корнями расположено в Ленинском районе между Старо- и Ново-Свияжскими пригородами и улицей Карла Маркса. 27 июля исполнилось 135 лет со дня его открытия.

VIP-похороны за 25 рублей Это кладбище впервые возникло в городе не стихийно, а согласно новому плану Симбирска, утвержденному самим императором 23 декабря 1866 года. К тому времени городские некрополи были переполнены, их давно окружала жилая застройка. По плану старое Всехсвятское кладбище было «назначено к уничтожению». А под новое Городская Дума отмежевала пять десятин вдоль дороги в Мостовую слободу.

Дальше же началась извечная российская волокита. Губернское правление слало бумаги городским и епархиальным властям, те что-то отписывали в ответ – и так почти семь лет: с 1867 по 1874 год на месте будущего кладбища красовался пустырь с недостроенной часовней.

Кто знает, сколько бы это длилось, но в 1873 году в Симбирск был назначен новый губернатор – Николай Долгово-Сабуров. Человек рассудительный, деловой и большой законник. За неисполнение монаршей воли – план ведь утверждал лично государь – он нес личную ответственность. Поэтому Николай Павлович 15 июня 1874 года в мягкой, но ультимативной форме предписал городскому голове Василию Чебоксарову и епископу Евгению ровно через месяц – 15 (27 по новому стилю) июля – открыть новое кладбище. В отличие от своих современных «коллег», Долгово-Сабуров слов на ветер не бросал. Наверно, поэтому единственный из симбирских губернаторов правил регионом аж 13 лет, а позже стал товарищем (замом) главы МВД.

Спешно штукатурили, красили и белили стены, вставляли окна и двери, стелили полы в часовне. А Городская Дума 4 июля 1874 года определила деление кладбища на участки: 1-й разряд – «пространство около того места, где каменная часовня и где предполагается постройка храма» – 25 рублей, 2-й – 10 рублей, 3-й – 3 рубля и 4-й – «все остальное пространство» – бесплатно. Подчеркивалось: «…деление это и плату за места городской голова находит необходимым как потому, что в противном случае каждый потребует для погребения места близ храма, так и потому еще, что предстоят значительные расходы на постройку здесь храма, на обнесение всего кладбища валом, на проведение дорожек и на посадку деревьев». С погребения католиков и лютеран на особо отведенном участке денег на православный храм решили не брать.

Испугались ветлянской чумы Уже к первой годовщине своего существования Новое городское кладбище было благоустроено и выглядело образцово. Таксатор Григорий Биберман составил подробнейшую смету, а работами руководил справный купец Петр Теняев. Он часто расплачивался с подрядчиками из собственного кармана, а управа потом возмещала ему -расходы. По периметру кладбище окружили канавой с валом протяженностью почти в километр. На аллее высадили около полутора тысяч берез и тополей. Причем не абы каких, а специально привезенных из заволжских лесов. По весне каждый саженец привязали к дубовому колышку. За порядком следили два караульщика. Кто открыл список погребенных, по документам установить не удалось. Среди VIPперсон одним из первых «заселился» в «город мертвых» спустя месяц, 15 августа 1874 года, купец 2-й гильдии Петр Воронков, скончавшийся 85-ти лет от роду. Не утруждая себя уточнением диагноза, священник записал причину смерти – «старостию».

Однако не думайте, что и дальше все протекало гладко – это же Симбирск! В 1878 году всех в Поволжье напугала ветлянская чума кладбище даже хотели закрыть. Но пока создавали комиссию и подсчитывали расходы, болезнь уже была побеждена. Потом встал вопрос о расширении кладбища. Планировалось, что оно расположится по обе стороны шоссе. Однако крестьяне Конно-подгородной слободы ни в какую не желали продавать городу свою землю. Думцы грозили мужичкам экспроприацией земли, жаловались в МВД – все тщетно. В результате кладбище стало «растягиваться» вдоль дороги.

С церковью тоже произошла заминка – нужная сумма денег никак не собиралась. Приехавшего в Симбирск через 30 лет после открытия кладбища, в 1904 году, нового Симбирского епископа Гурия это взбесило, и он приказал срочно пристроить к часовенке небольшую колоколенку и алтарь. Составили проект, завезли кирпич, закипела стройка.

Но не тут-то было – земля, говоря современным языком, была муниципальной. И городские власти запретили владыке строительство. Тот бушевал, жаловался в Святейший Синод, самому обер-прокурору Победоносцеву, но безуспешно. Нет, городские власти были не против храма, у них имелся свой прекрасный проект работы архитектора Леонида Анненкова, а вот бюджет, как всегда, оставлял желать лучшего. И лишь 22 мая 1911 года была освящена кладбищенская Воскресенская церковь, возведенная по проекту знаменитого симбирского зодчего Федора Ливчака.

Кладбище, несмотря на отдаленность от центра тогдашнего Симбирска, по весне наполнялось народом. Старожилкраевед Алексей Ястребов вспоминал: «Весной, в первую неделю после Пасхи, массы горожан симбирских отправлялись обыкновенно в церковь при городском кладбище. Это был ежегодный день поминовения усопших. …Большею частью в этот день бывала хорошая погода. Жители Симбирска в день поминовения шли на кладбище, как на прогулку. И действительно, там было немало живописных уголков. И молодежь, конечно, больше всего думающая о жизни, а не о смерти, по-своему проводила этот, собственно говоря, траурный день, так не вяжущийся с весенним обновлением природы».

По могилам прошлись будьдозерами В годы первой мировой и гражданской войн, когда город наводнили военные и беженцы, кладбище неожиданно облюбовали проститутки. Путаны щедро дарили свою любовь и нехорошие болячки красноармейцам и офицерам Народной армии Комуча, интернационалистам и белочехам. Летом 1919 года губисполкому даже пришлось отлавливать жриц любви и вывозить их на остров посреди Волги – на сенокос.

К коллежским секретарям и титулярным советникам стали «подхоранивать» товарищей и граждан. Эпохи смешались: дореволюционные гранитные надгробия соседствуют с цементными обелисками 1930-х 1950-х годов, металлическими крестами и памятниками из мраморной крошки. Теряется в тени дерева огромный черный крест на единственной уцелевшей могиле городского головы Николая Чебоксарова. За семейным захоронением полицмейстера Василия Пифиева находится могилка приходящей няни семьи Ульяновых Марии Павловой. Не сразу найдешь дорогу к последнему пристанищу депутата I Госдумы Российской Империи князя Сергея Баратаева. Давно требует замены проржавевшее фото на надгробии легендарного педагога Веры Кашкадамовой.

Покосился памятник на могиле замечательного врача-окулиста Григория Сурова… Не буду сейчас перечислять десятки имен достойных людей, похороненных здесь за почти столетие, пока кладбище было действующим.

Об этом «СК» публиковал серию статей в июне-июле 2004 года. Кому интересно, загляните в подшивки пятилетней давности.

К сожалению, о культуре почитания памяти предков нам пока остается лишь мечтать. Деревянные кресты и ограды поройворовали на дрова.

Многие могилы становились бесхозными, затаптывались, на их месте рыли новые. Сами власти сравнивали бульдозерами целые участки, готовя их для новых погребений. Никто теперь не скажет, сколько всего человек нашли здесь вечный покой на одном месте может быть до четырех разновременных захоронений.

Территория же кладбища достигла 17 гектаров. Расширяться далее было некуда, вокруг располагались жилые дома, что не соответствовало «требованиям санитарных правил». После закрытия 1 августа 1972 года судьба заброшенного и зараставшего деревьями и бурьяном некрополя стала совсем незавидной. Эти «городские джунгли» стали пристанищем всякой «нечисти». В разрушенных склепах ночевали бомжи. В кустах валялись вылаканные алкашами поллитровки, «чебурашки», пузырьки из-под тройного одеколона и прочая стеклотара.

Наркоманы, словив кайф, бросали или втыкали в деревья использованные шприцы. Участились кражи оград и памятников – пункты приема металла не гнушались утилизировать ворованную память.

Голос из ямы Впрочем, с ворами на кладбище однажды, вскоре после войны, произошел анекдотический случай.

Двое жуликов, обчистив квартиру, решили скоротать ночь в свежевырытой могиле. Сбросив вниз награбленное, они уселись в яме и решили отметить удачную кражу. Но едва «джентльмены удачи» пригубили из горла водочку, как из темноты донесся сиплый голос: «Ребята, мне-то глоточек оставьте!». Бедолаги, бросив и бутылку, и добычу, на крейсерской скорости драпанули в паническом ужасе прочь от «призрака».

А «загробный голос» принадлежал всего лишь какой-то тетке-пьянчужке. Она с вечера прикорнула на дне могилы и проснулась лишь от бульканья глотаемой водки. Нашарив в темноте брошенную поллитровку и утолив похмелье, «мадам» вновь погрузилась в сладкий сон. Поутру могильщики и милиция с интересом обнаружили ее в могильной яме среди брошенного ворованного добра. Такая вот «байка из склепа».

«Не позорьте героя!» На излете XX столетия кладбище, пожалуй, второй раз после своего открытия ощутило губернаторскую заботу. С апреля по ноябрь 2000 года по инициативе главы обладминистрации Юрия Горячева была проведена ко лоссальная работа по благоустройству кладбища, реставрации церкви, реконструкции мемориального захоронения военнослужащих, умерших в госпиталях, описанию могил. Кое-кто высмеивал внимание губернатора на излете его правления к кладбищенской тематике. Но мнение большинства горожан выразила в частной беседе со мной искусствовед Наталья Сергеевна Храмцова: «Много сделал Горячев и хорошего, и плохого, но все готова ему простить за то, что кладбище в порядок привел!». Зато в эпоху громкого самопровозглашения Ульяновска «культурной столицей» кладбище подверглось новой волне разграбления. Осенью 2004 года вандалы даже пытались похитить звенья ограды с могилы Героя Советского Союза Павла Васильевича Лаптева.

Ныне порядок на нем поддерживается службой, руководимой Светланой Феоктистовой, вице-президентом «Союза похоронных организаций и крематориев». Несмотря на финансовые трудности и нехватку рабочей силы и техники, она пытается содержать некрополь в удовлетворительном состоянии. Сложнее с привлечением к его нуждам внимания властных структур, которые пока не хотят понимать, что кладбище должно ассоциироваться не только со смертью, но и памятью об ушедших. Казалось бы, чего проще: регулярно выделять машины для вывоза мусора, небольшой автокран, чтобы убирать упавшие сухие деревья, не уродуя памятников и оград, рабочую силу. Впрочем, буквально в последнее время, наметились перемены к лучшему. Как ни парадоксально, но, благодаря кризису, появилась возможность отправлять ежедневно на общественные работы по уборке кладбища несколько десятков человек. Около недели назад вышли на прополку могил и депутаты Гордумы. Поводом послужили публикации в ряде СМИ о заросшей крапивой и лопухами все той же многострадальной могиле Павла Лаптева (кстати, единственного Героя Советского Союза, похороненного на территории Ульяновска).

Кто-то даже написал на ограде карандашом: «Военкомат! Не позорьте героя. Приберите могилу!».

Антон ШАБАЛКИН, архивист.