Народные промыслы

Такое увидишь не часто. Сели в автобус на остановкет села Акшуат двое мужчин. У каждого в руках – несколько корзин. Большие – для грибов, поменьше – для орехов и ягод. И ни одной похожей. Большие – причудливой формы, с высокой ручкой-дугой и совсем крохотные корзиночки да еще кашпо- настенные украшения для квартиры.

– На рынок,наверное,едете?..-поинтересовались пассажиры.

– Не на рынок, домой, в Ульяновск, – ответил один из мужчин. – А корзинки – не на продажу, для собственных нужд.

– Да где же такие чудесные вещи делают ?

– Здесь, в Акшуате.

…В селе я все пытался узнать, давно ли тут начали мастерить эти изящные плетенки. Расспрашивал у малых и старых, и каждый отвечал,что здесь их плели всегда. Старики припомнили: при помещике что-то вроде нынешних курсов было. Мастер по фамилии Репка собирал крестьянских детей и обучал ремеслу корзинщика. Плетением чаще всего занимались лесники, сторожа, пастухи, имеющие не только свободное время, но и незанятые руки.

Среди этой «касты», конечно, умельцы далеко не равносильные. Здесь тоже, выражаясь высоким « штилем», свои Моцарты и Сальери. Прекрасные корзины могли сплести Павел Андреевич Кирпичников, Александр Никонорович Фомин, Нина Фроловна Ефремова, Галина Ивановна Ибряшкина. Настоящим виртуозом был Семен Федорович Переведенцев. Он мог при случае сработать не только корзину, но и верши для ловли рыбы, и сиденье для тарантаса, и даже ивовый дуршлаг, которым очень удобно вылавливать из кастрюли пельмени.

Семен Федорович плел и короба. Для этого использовал те же ивовые побеги. Сначала раскладывал их в несколько рядов – так,что вершина заходила за вершину. Переплетал между ними несколько поперечных прутьев, образуя дно будущего короба. Затем поднимал концы прутьев на столбики, садился на дно и начинал плести вкруговую.Так он и плыл в этой плетеной лодке, все наращивая, поднимая ее борта, пока сам за ними не скрывался весь, оставляя на поверхности лишь султан седых волос

Однажды произошел с ним занимательный случай. Метели замели весь двор. Потребовался короб, чтобы вывезти снег. И решил Семен Федорович сплести его немедля.

Достал припасённые на всякий случай прутья, разогрел их на печи и расположился в баньке. Во-первых, тепло, стоит только подтопить каменку, во-вторых, удобно – вместо поддерживающих столбиков – лавки по обеим сторонам; в-третьих, никому не мешаешь и тебе тоже никто. Дело пошло живо. И только когда короб уже был готов, открывая банные двери, понял корзинщик роковой просчет: вместительное изделие не проходило в них. Ничего не оставалось ,как изрубить творение на дрова.

Многие на селе стали делать производные от лозы, учась от Переведенцева. От него перенял ремесло и Чекарлеев. Первой продукцией Евгения Владимировича были кошелки. Большие, с длинными ручками. Хозяйки разбирали их охотно. Со временем Чекарлеев освоил детские качалки, этажерки, кресла, кровати. Вместе с ним работала целая артель, человек полета круглый год выделывали необычные «произведения». Когда Евгений уходил на армейскую службу, артельщики преподнесли ему чемодан из ивовых прутьев.

Иных старых корзинщиков нет в живых. Да и артель была распущена. Потом поняли – нужный это промысел. В лесном хозяйстве как поставлено дело? Летом всем забот выше головы. А чем людей зимой занять? Кто-то и предложил: надо возрождать производство плетеных изделий. Открыли специальный цех. Сюда пришел Чекарлеев, позднее приобщил к своему любимому занятию сына и зятя. Рядом стали работать Александр Яковлевич Курушкин, молодые Сергей Круглое, Александр Мурзаков. В школе организовали что-то вроде филиала. Работы старшеклассников Димы Кузнецова, Димы Фомина – шкатулки, хлебницы, вазоны, корзинки – опять же на уровне взрослого мастерового человека.

Основной материал-молодые побеги ивы. За селом, вдоль речки , целая плантация. Чекарлеев сам сажал. В мае, пока в гибких растениях бродит сок, мастера приходят сюда, чтобы заготовить прутья впрок. Срежут на одном корне три хлыстика, через год на этом же месте вырастет шесть- семь, еще через год станет уже пятнадцать молодых побегов. Здесь же на месте плетенщики очищают иву. После просушки на солнце собирают двухметровые гибкие стебли в пучки. Тысячи и тысячи таких прутьев надо заготовить на год.

Стоит на окраине Акшуата дом-красавец, настоящий терем – главное здание здешнего лесничества. В «офисе» оригинальная меблировка:столы, кресла, диваны и даже мусорницы – из ивовых лозин.

Этажерки, кресла-качалки покупали «новые русские» из столицы, акшуатские сувениры демонстрировались на многих выставках, есть они в музеях. Люди внимательно рассматривают эти творения рук человеческих, хвалят, называют их плетеным чудом. А что, наверное, и в самом деле чудо? Изящная корзинка из белых очищенных прутьев, пахнущая лесом и речкой.

Этим летом ивовое плетение обрело новое звучание: в селе появились предметы малых архитектурных форм из этого материала. К примеру, электромонтер местного дома-интерната для престарелых Александр Лагапов сплел клумбы-корзины для экзотических цветов, декоративную лодку под парусом…

Благодаря акшуатцам Виктору Дмитриеву, Владимиру Косолапову, Ивану Филимонову , Владимиру Чекарлееву и другим умельцам старинный народный промысел не гибнет, не сворачивается. Он приносит людям красивые плетенки, самим мастерам – любимую работу.

Евгений ШУРМЕЛЕВ