Знаменитый обрыв, описанный Гончаровым, находился не в Винновской роще, как нам твердят много лет, считает краевед Жорес Трофимов. Его предположение на первый взгляд выглядит абсурдным, но за свою жизнь Жоресу Александровичу пришлось не раз опровергать общепризнанные факты о выдающихся личностях. Сегодня краевед отмечает юбилей – ему исполняется 85 лет. О том, как юбиляр не раз менял историю нашего края и какие открытия он еще готовит, – в нашем материале.

Скандал с Лениным

19 августа, в 15.00, во Дворце книги начнется творческая встреча с Жоресом Трофимовым и посвященный его юбилею вечер. Пообщаться с краеведом приглашают всех любителей истории. После полуторачасового разговора с Жоресом Александровичем настоятельно советую посетить вечер: в общении с историком можно получить невероятное количество интереснейшей информации, которую еще долго потом нужно обдумывать и раскладывать по полочкам.

Начнем по порядку. Первой темой, которой занялся молодой еще исследователь Жорес Трофимов, была семья Ульяновых. Взявшись за нее, историк разработал план: написать книги об Илье Николаевиче, Марии Александровне, Александре Ильиче и самом Владимире Ильиче. К краху советского государства он свой план как раз успел выполнить – только в Москве вышло около 15 книг Трофимова, посвященных Ульяновым. Общий их тираж составил 1,2 миллиона экземпляров. Правда, готовившаяся к изданию в серии «Жизнь замечательных людей» книга о матери Владимира Ильича выйти не успела, и после 1991 года ее пришлось издавать уже в Ульяновске.

Собирая материалы для своей Ленинианы, Трофимов буквально прошел путем семьи Ульяновых – побывал практически во всех точках страны, куда забрасывала судьба близких вождя революции. К примеру, путь Ильи Николаевича он проследил в Астрахани, Казани, Пензе, Нижнем Новгороде, Самаре, Саратове и Чебоксарах. По следам Марии Александровны ездил в Киев, куда она путешествовала к попавшим в тюрьму детям, и в Бердянск, где мать Ленина лечилась грязями.

Впрочем, главное, и причем скандальное, открытие поджидало краеведа не в командировках, а в родном городе Владимира Ильича. Сейчас все знают, что домик, где появился на свет кудрявый мальчик Володя Ульянов, стоит под сенью носящего его имя Мемориала. Но до 1965 года считалось, что дом не сохранился. Об этом при посещении Ульяновска сообщила сестра вождя революции Анна Ильинична, и усомниться в ее словах никто себе не позволил. Поэтому, когда планировалось строительство Мемориала, решено было рядом с ним установить всего одно здание, в котором Ульяновы жили уже после рождения Володи.

А вот Жорес Трофимов вбил себе в голову, что нужно загадку о месте рождения знаменитого земляка разгадать, и засел за архивные документы. Изучал окладные книги, по которым собирались налоги с домовладений, с 1864 года по всей Стрелецкой улице. И нашелся двухэтажный дом с флигелем во дворе. Флигель до приезда в Симбирск Ульяновых, согласно объявлениям в «Симбирских губернских новостях», сдавался, а потом оказался занят. А преподавать в Москву. А поблагодарили официально историка за его открытие только уже при нынешнем областном руководстве – через 40 лет после находки.

Что скрывал Гончаров?

От Ульяновых потянулись другие ниточки. «Исследования – это процесс, когда я разгадываю то, ответы на что не знают другие», – говорит о выборе тем для своих работ Жорес Александрович.

Когда он изучал материалы по брату Ленина, нашел фотографию его класса. Оказалось, вместе с Сашей Ульяновым учился Дмитрий Гончаров. Фамилия для нашего края знаковая. Трофимов начал копать материалы и выяснил, что это внук двоюродного брата писателя. Сейчас родственников Гончарова в Ульяновск приглашают из-за границы, но, уверен Трофимов, немало потомков этого рода живут у нас в области и стране. Вот только поисками их никто не занимается.

Обнаружившийся потомок рода писателя привел к другому открытию, которое может смутить многих. Беседка, описанная в романе «Обрыв», считает Жорес Трофимов, должна стоять не в Винновской роще, а в другом районе города. Изучая материалы по Дмитрию Гончарову, краевед обнаружил завещание его отца, в котором упоминается фамильный сад Гончаровых. Он простирался на четыре гектара по склону Волги -между нынешними филармонией и речпортом. Именно в этом саду и стояла беседка, уверен Трофимов. В своем открытии он опирается на авторитетное мнение первого гончарововеда Михаила Суперанского. Тот еще в 1908 году в «Вестнике Европы» отстаивал такую же точку зрения. Перенос беседки в Винновскую рощу из семейного сада для самого Гончарова мог быть всего лишь способом отдалить внимание читателей романа от своей семьи.

О том, что Гончаров некоторые вещи из своей жизни предпочитал скрывать, доказывает другое открытие Жореса Трофимова. Оказывается, восемь лет писатель проучился в Московском коммерческом училище. Об этом факте он в автобиографиях никогда не упоминал. А вот в письме к брату однажды признался: «Не хочу об этом вспоминать». Видимо, тамошние учителя на писателя произвели не самое лучшее впечатление. Но восемь лет просто так не сотрешь, тем более что среди прочего преподавали в училище рисование и танцы. Именно благодаря этому Гончаров, вернувшись в Симбирск, стал первым кавалером на танцах и вальсировал с дочерью губернатора. И художником, как признавался он сам, мечтал стать.

Тысяча благодарностей от Пушкина

От гончаровских открытий Трофимова можно перейти к языковским. Точнее, даже к пушкинским. Расскажем только об одном. Пушкин однажды писал письмо своему симбирскому другу: «Тысяча, пробитая Вами, обогатит нашу бедную русскую литературу». Все исследователи творчества Пушкина толкуют эту строчку однозначно: Языков пожертвовал тысячу рублей на издание журнала «Европеец», за что знаменитый поэт его и отблагодарил. Но разве тысяча -такая значимая сумма для Пушкина, удивился Жорес Трофимов, когда обнаружил это толкование. Пушкин только за свою квартиру платил четыре тысячи в месяц. Неужто русская литература была настолько бедна, что ее обогатила относительно скромная сумма?

Нет, считает краевед, обогатил литературу поэтический талант Языкова, который даже Пушкин признал в своем письме. В то время друзья поэта заключили пари о том, кто больше из них сможет написать стихов. И Языков, уверен Трофимов, как раз отправил Пушкину тысячу сочиненных им строк. А Пушкин в ответ высказал им высочайшую оценку.

На одной линии с Карамзиным

Жорес Александрович открыл еще немало тайн из жизни известных личностей. Карамзин, Давыдов, отец и сын Минаевы – они и многие другие расположились на исследовательском пути краеведа. О том, что путь этот не случаен, говорит красивое совпадение. Если вести линию от места, где стоял дом, в котором родился Карамзин, то на одной прямой в полтора километра окажутся здания, где родился Ленин, жили Языковы, Гончаровы, Минаевы. И сам краевед в проведенную его исследованиями линию вполне вписывается – его квартира тоже приходится на нее.

Кстати, тот факт, что Карамзин родился в Симбирске, тоже доказал Трофимов. И место, где стоял дом, в котором это произошло, нашел он. Но на уже сделанных открытиях Жорес Александрович останавливаться не собирается. Он уже готовит к переизданию несколько книг. Переиздание означает, что краевед разыскал новые материалы и приоткрыл еще некоторые тайны.

Удивительно, что Трофимову удается в любые времена выпускать свои книги. В прошлом году их было издано четыре. В этом году, в преддверии юбилея, свет увидел новый труд – «Николай Карамзин в Симбирске». Секрет прост, объясняет сам историк: нужно загореться темой, а средства так или иначе найдутся.

– Вот эту, про Дениса Давыдова, я издал в прошлом году за свой счет. Ее только сейчас, через год, удается окупить. Эту издавал Дворец книги – всего 35 экземпляров выпустили. На эту деньги нашлись внезапно к «Библиотечной столице», – перечисляет он.

Впрочем, больше, чем за свои книги, Жорес Александрович переживает за коллег и будущее краеведческих исследований, для которых теперь нужны немалые средства:

– Как потом будут писать о Гончарове, Давыдове и других? Ведь материалы по ним лежат в Москве и Ленинграде, и там, чтобы что-то найти, надо неделями жить. Как теперь будут двигать краеведы свою исследовательскую работу?

Лидия ПЕХТЕРЕВА