При всей своей простоте Раиса Дмитриевна Никитина – человек непростой.

Скоро – 27 марта – ей исполнится век.

Больше всего такому возрасту удивляется сама женщина.

Засвияжья, Заволжья, севера не было

– Подумать только, 100 лет прожить! Страшно… Я никогда и не думала, что столько проживу. Батюшки мои, какой ужас! – в какой-то момент нашей беседы начинает говорить Раиса Дмитриевна и покачивает головой.

Она и сама не знает секрета своего долголетия. По работе (она работала врачом в детской консультации) приходилось много ходить может, из-за этого. А может, дело в том, что родилась она в Тбилиси (тогда, в 1910-м, – Тифлис), кавказцы славятся своим долголетием. Но, с другой стороны, Кавказ семья покинула спустя пять лет после ее рождения и уехала в Ейск на берегу Азовского моря, откуда еще через несколько лет перебралась в Ульяновск. С тех пор Раиса Дмитриевна наш город больше не покидала: – Я других городов не знаю. Тифлис и Ейск я не помню – очень маленькая была. Никогда никуда не выезжала, в дома отдыха разве что.

Ульяновск раньше был маленький, квартир не было, жить негде, гоняли из угла в угол. Сколько нас жило на десяти метрах-то? – обращается Раиса Дмитриевна к своей снохе. Засвияжья не было, Заволжья не было, севера Ульяновска не было.

К сожалению, возраст берет свое – бабушка до 80 лет прекрасно видела, очень много читала, очень много всего смотрела, а потом зрение испортилось, да и ноги уже не ходят.

Поэтому на просьбу рассказать о старом Ульяновске она отвечает, что не знает, какой он сейчас. Старость взяла в плен – не выпускает из квартиры. Живет благодаря учреждению социального обслуживания «Исток», которое выделило социального работника, Галину Ивановну Павлову, которая и помогает Раисе Дмитриевне – «еду носит, кормит, поит», как говорит сама бабушка.

– Галина Ивановна – член семьи, вы что! Я без нее умру. Ее не будет не знаю, что я буду делать.

Тут Галина Ивановна в шутку обиделась, что раньше Галечкой называли, а теперь – Галина Ивановна.

– Ты для меня теперь навсегда Галя. Ты как дочь мне. Вы для меня все – маленькие…

Не пересчитать правнуков и внуков

– Если бы у Вас появился шанс что-то изменить в Вашей жизни, изменили бы?

– Да что изменить? Самое страшное из всего, что было, конечно, голод во время войны, и особенно после нее, когда карточки отменили.

С карточками мы получали хоть по крошке. А это в очереди надо было стоять с вечера, детей с собой брать.

От голода очень страдали. Однажды приходит старшая дочка в больницу, а главврач спрашивает у нее: «Лида, мама кушала сегодня?» – «Нет». – «А вчера?» – «Нет!» – «А когда она кушала?» – «Не помню…». Вот так кушала мама. Потом появилась кухня на работе, стали кормить, говорили: «Не бери ни крошки домой, умрешь, дети твои никому не нужны будут». Таким образом и выживали. Ладно – прожили. Всё. Жизнь как жизнь. Было плохо, сейчас хорошо. Но так ведь и сейчас опять недовольна: ноги не ходят, глаза не видят – какая это жизнь?

– Когда лучше Вы жили, тогда или сейчас?

– Сейчас хорошо, – бодрится Раиса Дмитриевна. – Материально сейчас лучше живу. А вообще жизнь та была лучше. Я ведь тогда могла ходить! Я тогда и кино, и театр не пропускала, я тогда работала. А сейчас и читать перестала. Раньше ведь все читала подряд: все новые книги, которые появлялись. Для меня горе было, когда я бросила читать.

Была и довольна: детей накормлю – довольна. Детей больных вылечу – мы ведь боролись, чтобы не было детской смертности, – довольна. Врачи были мной очень довольны, дорожили, кое-как на пенсию в 60 лет отпустили.

Всю жизнь Раиса Дмитриевна и прожила вот так: была довольна, когда другим хорошо. Во время войны она осталась в Ульяновске с тремя маленькими детьми, ее фронт был дома – сражалась за здоровье и жизнь детей. От революции, кстати, воспоминания у нее тоже есть, правда, очень смутные: о том, как мать ее и троих братьев прятала под окнами в Ейске, чтобы не застрелили случайно во время боев. Рассказывает она это таким обыденным тоном, как будто и голод, и пули над окнами – нормально. Но тогда все жили так, только не все дожили. Так же, как все, плакала она, когда умер Сталин. А потом было развенчание культа личности Сталина – и потрясение.

Это был как гром среди ясного дня. Конечно, думали: зачем было так делать? Ведь сколько врачей перед самой его смертью посадили!

Если бы он не умер – погибли бы все эти врачи.

Попросили Раису Дмитриевну посчитать внуков и правнуков. После пятиминутных споров со снохой они запутались окончательно и остановились на числе «очень много».

Но уже есть праправнуки – целых двое.

Она очень хорошо говорит – четко и ясно. Разум у нее совсем не старческий. Жаль только, глаза и ноги подводят. Но старается не жаловаться. Оптимизм – вообще удивительное качество для человека, который так нелегко прожил всю жизнь. Наверное, именно оптимизм и помог дожить до 100 лет и, будем надеяться, поможет прожить еще больше.

– А с каким периодом жизни связаны Ваши самые лучшие воспоминания?

– Да что-то ровно все. Ничего особенного не было. Мне кажется, я и не жила эту жизнь.

Сергей ГУРЬЯНОВ