в Ульяновске не получился, несмотря на объявленную в прошлом году соответствующую программу

Вы, может быть, заметили, что в городе в этом году цветов нет практически совсем. Если не считать посаженных у некоторых домов по чьей-то частной инициативе. В общественных же местах пусто. Всегда были клумбы, например, на Пушкаревском кольце. Много цветов цвело на мосту через Свиягу – напротив госуниверситета. Клумбы размещались на улицах Минаева, Гончарова, Кузнецова и так далее.

Сейчас вместо них – выкошенные до земли, унылые не то лужайки, не то площадки под стоянки автомобилей. Что случилось с программой «Город миллиона цветов», неизвестно. В советские времена, правда, и без подобных программ весь центр и другие районы города утопали в разноцветье. Венец, например, в розах, в том самом миллионе, про который песня на слова Андрея Вознесенского.

Возможно, на программу не выделили на этот год денег. Или выделили, но израсходовали их на что-то другое.

В итоге тот же Венец предстал облепленным летними кафе и биотуалетами, такая вот альтернатива!

А вообще выявляется, на мой взгляд, следующая ульяновская закономерность: смена власти происходит у нас по закону регресса. Это когда каждая последующая властная генерация делает меньше своей предшественницы.

Вопрос не только ведь о цветах.

Не производится в нынешнем сезоне и ремонт дорог в Ульяновске – даже пресловутый ямочный. Не делается и много чего другого, и закономерность эта не только городская.

Как раз на днях моя родственница навещала свою свекровь в госпитале ветеранов войн. «Как там чисто-то, – сказала она вернувшись.

– И вообще… Лежат по двое в палатах». «Да, – говорю я, – оставил старикам Юрий Фролович неплохую больницу». И подумал, как разительно отличаются в области два последних десятилетия (что стало понятно, кстати, только теперь, в ретроспективе, так сказать). Последние десять лет при Юрии Горячеве – это и упомянутый госпиталь ветеранов войн, и областная детская многопрофильная больница, и масса лечебных учреждений в районах, и новые мосты там же.

И десять лет после Горячева. Пустыня!

Юрий Кашинский