О родившихся в наших краях Карамзине, Керенском, Ленине известно, пожалуй, всем. А вот о русском купце Федоре Морозове, появившемся на свет в Тереньгульском районе Ульяновской области, знают до обидного мало. Зато он снискал себе славу в Японии. Здесь тезка нынешнего губернатора осел, спасаясь от Великой октябрьской революции. В заморской стране наш земляк совершил свою революцию – шоколадную.

В июне Тереньгульский район посетила делегация японских бизнесменов. Заехав в Ульяновскую область по рабочим делам, уроженцы страны восходящего солнца захотели непременно посетить места, где родился “тот самый” Федор Морозов, владелец огромной кондитерской империи “Космополитан”, которая вот уже почти столетие считается в Японии самой крупной компанией и единственным поставщиком шоколада к императорскому двору…

В купцы из крепостных

“Дед мой — Алексей Михайлович Мочешников — был из крепостных крестьян села Тереньги Симбирской губернии, освобожден из крепостных раньше других. Он открыл торговое дело около 1820 года, как он говорил: „Вскорости после Наполеона”. Так, Федор Морозов начинал «Судьбы людские» – летопись своего рода, наставление и поучение своим внукам и правнукам. Эта уникальная рукопись попала в руки журналистов “МГ”, благодаря Инне Михайловне Орловой, начальнику архивного отдела муниципального образования Тереньгульского района. Она же и стала для нас экскурсоводом по Морозовским местам Тереньги. Но обо всем по порядку.

В 1880 году, в год рождения своего сына Феди, его отец открыл уже на правах купца второй гильдии завод восковых свечей. Так, из крепостных крестьян семья Мочешниковых-Морозовых стала купеческим родом. Вскоре на улице, где стоял свечной магазин, появился единственный на всю Тереньгу уличный фонарь.

Откуда взялась деловая хватка в семье крепостных, сейчас гадать дело неблагодарное. Однако, сохранились записи, в которых Федор Морозов раскрывал секреты своего успешного бизнеса столетней закваски: “Везде до Морозова крестьяне платили за 5 фунтов сахара 85 копеек и за 1/4 фунта чаю 45 копеек, всего 1 рубль 30 копеек. А тут благодетель за 1 рубль 15 копеек продавал. Вскоре дела пошли так хорошо, что от Волжского села Новодевичье, Сызрани и Симбирска в Тереньгу и Дворянок двигались обозы до ста подвод (телега, обычно грузовая, приводимая в движение конной тягой – авт.) в день…. Вскоре Морозовы открыли свою мануфактуру по производству сукна. “Москва, Лодзь (третий по величине город Польши – авт.), Белосток (Польский город – авт.) и другие нашли Тереньгу и везли от Волги на подводах образцы на любой срок в кредит. “

Так, дело Морозовых росло. Но, несмотря на свалившееся на него богатство, Морозова местный люд любил и уважал, не в пример его землячке из Тереньги графине Перси Френч, которая безжалостно гоняла своих крестьян.

Любить Морозова было за что. На свои средства в 10-х годах прошлого века он построил первый в Тереньге приют для беспризорников, рассчитанный на 40 человек. Даже после революции, уже находясь на чужбине, Морозов получал благодарственные письма от 300 учеников Тереньгульского Высшего начального училища, открытого тоже по его инициативе. “Это за выхлопотанное мною для школы у министра просвещения графа Игнатьева. И что важно, получил благодарность уже в Манчжурии. Значит, не забыт” – mean в своих воспоминаниях Морозов.

Революция

Во время революции 1917 года купец Морозов был на стороне “белых”, При Керенском купца, известного своим умением договариваться и почти дипломатическим терпением, в первые же дни на губернском митинге выбрали заведовать всеми складами солдатского обмундирования в Тереньге. Надо сказать, что тогда почти вся армия одевалась шинелями с этих запасов. С суконных фабрик Симбирской губернии материя свозилась в Тереньгу, где обшивалась и развозилась по нуждам.

Накануне революции Федору Морозову и его супруге Дарье пришлось перебраться в Симбирск. Пока муж добывал провизию для солдат, Дарья Николаевна с дочкой и сыном поселились в девятикомнатном доме на улице Садовой (ныне ул. Кирова). В своих воспоминаниях об этом месте Морозов писал: “Материал и лес были привезены из села Федь-кино, где у меня была мельница и фабрика по обработке верблюжьей шерсти. Были для забавы рысаки и коровы. Была здоровенная изба под яблонями с видом на Волгу, а через нее на железнодорожный мост.”

Здесь же, в Симбирске, Морозовы и встретили революцию 1917 года. “Появляется Ленин и К. Попервости никто в его затею не верил, а смотрели как на бунтарско-бешеное явление. Но, к прискорбию России и всех здравомыслящих патриотов, все рухнуло: Россия превратилась в “трисирию” – СССР. 24-го октября произошел и большевистский переворот Ленина и К, и первый погром в Симбирске. Суд горит, острог освобожден, банки закрыты. Жуть!”

25 октября, на следующий день после начавшихся беспорядков, Морозовы в спешке покидают Симбирск. Опасно было оставаться не только в родной Симбирской губернии, но и в самой России. Морозовы отправились в Маньчжурию. В тех местах у Морозова остались былые знакомства по купеческим делам. “16 дней ехали через Сибирь в дикое время, когда армия бежала с фронта”, – вспоминал эмигрант поневоле.

Шоколадник из России

За границей Морозовы оказались раньше других русских – в ноябре 1917 года. Город Харбин, в который они приехали жить, представлял из себя жуткое зрелище. Серые улицы, резкие запахи затхлой рыбы и ни одного европейского лица. Это позже здесь обоснуются больше тысячи русских семей, а пока для эмигрантов из Поволжья это был ад на земле. Но предприимчивый Федор Дмитриевич и в таких условиях, не зная языка, смог начать своё дело. Под честное слово он взял в долг небольшую сумму денег, открыл текстильный магазин и стал “отрезчиком”. По рассказам современников, там же произошла встреча Морозова и его землячки графини Перси Френч, тоже эмигрировавшей в Харбин.

Зарабатывая неплохие деньги, но не имея никакого статуса, Морозов быстро поставил для себя новую цель – покорить сытую Америку. В августе 1923 года он отправился от легкой торговли и сытой жизни в Харбине в Сиетл, как потом говорил, ради детей, чтобы они не были отпрысками простого отрезчика. Как и в Харбине, в штатах, Морозовы немедля купили домик. Но жить на правах рабочих им оказалось не по душе. В сентябре 1925 года они с легкостью покидают обжитые богатейшие Штаты и отправляются в бедную Японию.

Оценив рынок наметанным глазом, Морозов смекнул, что в Японии в дефиците сладкое. А на спрос всегда должно быть предложение, и ты разбогатеешь, если предложишь свои услуги первым. Следуя этой простой истине, Морозов открывает в японском городе… кондитерскую лавку.

– Его сын ушел с учебы, чтобы помогать отцу в этом “сладком бизнесе” и, как оказалось впоследствии, не зря, – говорит Юрий Лавкин, журналист и краевед из Тереньги.

Бизнес Морозовых процветал. Заказов становилось все больше. Особой популярностью у японцев пользовался шоколад “Народности России”, выпускаемый под маркой “Morozoff”. Вскоре его стали поставлять к Императорскому двору. А в городе Фукае, где жил Морозов, открылось русское кафе, где местные жители и эмигранты угощались русскими пирожками и растягаями.

Морозов и святой Валентин

Благодаря Морозову в Японии узнали не только вкус русского шоколода, но и праздник Всех Влюблённых – День святого Валентина. По рассказам современников, в 1936 году, задолго до появления маркетинговых стратегий и тактик, он сделал покровителя влюблённых «главным действующим лицом» своей рекламной кампании шоколада. Однако в преддверии войны шоколадные сердечки, предлагаемые купцом, соблазнили только живших в Японии иностранцев – во-первых, не до шоколада самим японцам было в тот момент, а во-вторых, сладкое и десерт как таковые в Японии не имели того же романтического характера, что на Западе.

Но войны имеют обыкновение заканчиваться, солдаты – возвращаться к ждущим их возлюбленным и матерям, а дельцы всего мира никогда ещё не упускали выгоду, если она сама плыла к ним в руки. И про идею русского купца вспомнили уже японские кондитеры и сделали свою рекламную кампанию. В итоге, в День св. Валентина сбывается больше половины годового оборота шоколада в Японии. Начавшая Вторая Мировая война не обошла стороной и бизнес Морозова. Во время бомбежки города Кобэ была разрушена одна из фабрик. Но и здесь русский купец не согнулся и восстановил бизнес, уже к началу семидесятых годов, построив новую фабрику и огромный торговый центр с кафе.

До самой старости, а про-жил Федор Дмитриевич до 91 года, он просил своего сына Валентина передать внукам, чтобы они не забывали, что Родина деда – Центральная Россия и середина Волги. Он всю жизнь мечтал вернуться в Россию, но уже православную, чтобы щедро угостить своих земляков своим искусным шоколадом…

Лишь в 1993 году его сыну Валентину Федоровичу, известному японскому бизнесмену, со своей старшей дочерью Ириной Валентиновной Барнес удалось побывать на. Родине предков в Тереньге, впервые встретиться с детьми двоюродной сестры, друзьями детства, походить по улицам поселка, узнавая и не узнавая их.

Екатерина ЧИСТОХОДОВА