В конце прошлой недели незаметно для большинства горожан в культурной жизни города произошло яркое событие. В Ульяновске впервые за последние несколько лет открылась выставка современного искусства российских авторов. Незаметным для многих открытие оказалось из-за выбранного для выставки места – экспозиция под названием «Территория полета» была размещена в аэропорту «Центральный», до которого большая часть горожан и не знает, как доехать. Организацией выставки занимался Приволжский филиал Государственного центра современного искусства. Его директор Анна Гор (на снимке) , работающая с Ульяновском со времен проекта «Культурная столица Поволжья», рассказала нам, почему доехать до аэропорта все-таки стоит и как научить ульяновцев не бояться современного искусства.

– Анна Марковна, местом для показа выставки был выбран аэропорт. Такое место для культурного события необычно для Ульяновска и для России вообще.

А в мире насколько часто такие объекты используются для показа искусства?

– Эта тенденция только набирает обороты. Искусство поселяется во многих аэропортах. Подталкивает к этому организация жизни. Публичные пространства становятся все более комфортными для людей и полифункциональными. Площади, скверы, улицы и бульвары – человек не просто ходит по ним, как по каким-то коридорам, к определенной цели, теперь жизнь человека протекает в них в разных проявлениях. К примеру, в аэропорту «Скипхол» в Нидерландах открыт филиал Национального музея. В нем выставлены подлинные вещи из главного музея страны, и человек, находящийся в аэропорту, может бесплатно увидеть эти шедевры. В аэропорту «Пула» в Хорватии работает выставка репродукций старинных хорватских фресок из разных храмов, до которых обычный турист просто не доедет. Они собраны в одном месте, размещены на стенах. Впечатление, как будто на самом деле побывала в этих храмах.

Для России наша выставка – всего лишь третий по счету подобный опыт. Первый был в Екатеринбурге, где наши коллеги объявили конкурс в интернете, в нем участвовали художники из разных стран. К их работам предъявлялось одно требование – это должны были быть изображения, включенные в круг размером с иллюминатор самолета. Эти кружочки-картинки подвешивали в зале аэропорта к потолку, тема тоже была ограниченная – аэро. В Новосибирске был передвижной проект с коллекцией современного искусства, который работал в аэропорту. Там были самые разные произведения. У нас в Ульяновске третий вариант – показываем вполне станковые произведения, которые можно выставить и в галерее.

– А как подбирали работы для проекта и сложно ли было работать с пространством, ведь здание аэропорта находится не в лучшем состоянии и в принципе не приспособлено для подобных мероприятий?

– У нас есть достаточный опыт работы в не приспособленном для искусства пространстве. Сейчас в Нижнем Новгороде мы ремонтируем Арсенал, и пока идет ремонт, делаем там выставки.

При работе над проектом кураторы ставили несколько задач. Должно было получиться целостное художественное пространство. Мы собрали работы на разные темы о разных аспектах эмоционального восприятия человеком неба и полета. Важно было показать этот диапазон отношений человека и неба. Кроме того, мы собрали то, что может объяснить, что такое современное искусство.

– То есть выставка – это своеобразный ликбез?

– Да. Как иначе быть с неподготовленным зрителем. Он должен не напугаться и не отвернуться. Там много аннотаций и объяснялок. На выставку в аэропорту приходят люди, которые не ожидают специально встречи с современным искусством.

Они приезжают в аэропорт, ждут рейса или встречают кого-то и полчаса маются, а вместо этого могут зайти на выставку.

– Но аэропорт как место для выставки неоднозначен и тем, что расположен далеко от города.

Увидят ее только прилетающие или встречающие, а большинство, может, и не доберутся. Или современное искусство и должно иметь такой в каком-то смысле налет элитарности?

– На самом деле аэропорт у вас очень близко, в черте города. У нас до него надо ехать 25 километров. И рядом с аэропортом у вас находится Музей гражданской авиации. Это ведь целый культурный комплекс с огромными перспективами развития.

Тем более что до аэропорта ходят маршрутки. Мне бы хотелось, чтобы люди узнали, как можно туда доехать – на 12, 91, 66 маршрутках.

И мы, конечно, этот вопрос предусматривали. К сентябрю мы хотим организовать большую программу для молодежи, старшеклассников и студентов. Заказать автобусы и отвезти их туда, чтобы они смогли не только посмотреть, но и поговорили об увиденном, подискутировали. Конечно, было бы хорошо организовать автобусы из нового города, чтобы люди могли съездить специально. Еще обсуждали возможность проведения вечеринки для молодежи на рубеже августа и сентября к началу учебного года. С рок-музыкой и подобными вещами, чтобы молодежь туда потекла.

А об элитарности говорить нельзя просто потому, что человека нельзя заставить прийти туда. Тот, кто захочет, сможет сделать это легко. Маршрутки ходят, посещение бесплатно, выставка открыта без выходных с 11 утра и до семи часов вечера. Другой, конечно, вопрос, что пространство аэропорта пока не очень приспособлено для подобных посещений – нет ресторана или кафе, где можно было бы после просмотра посидеть. Но в данном случае искусство предваряет это открытие новых функций публичного пространства.

– Анна Марковна, вы с Ульяновском работаете уже несколько лет. Недавно наши власти заявили об амбициозной цели – стать культурной столицей Европы к 2020 году. Не хотелось бы говорить о процедурных аспектах получения этого статуса, хотелось бы о содержании. Возможно ли вообще преображение города до степени столицы в культурном смысле практически с пустого места?

Есть ли у Ульяновска для этого основания?

– Если вы об Ульяновске, то ваше место совсем не пустое. Оно очень насыщенно и в некотором смысле даже слишком насыщенно. На пустом было бы проще работать. А тут надо не создавать с нуля, а что-то менять.

А, к примеру, реставрировать памятник всегда сложнее, чем делать новый. Но в целом, конечно, это возможно.

Культурная столица Европы – это программа с определенными условиями и задачами, и нет смысла ее копировать, можно просто взять отдельные составляющие и отталкиваться от них. Мне идея авиационной столицы нравится больше. Авиация ведь – это тоже какая-то ступень развития культуры. Развитие авиации в XX веке – невероятный, удивительный скачок, который изменил пространство и время. Одно дело ехать в Москву на паровозе целый день, а другое – за час долететь. Это изменения в мозгу человека. И при этом в связи с авиацией не потеряна тема романтического пафоса.

Так что все это можно. Но это требует партнерского объединения усилий не только власти, но и людей, и работников культуры. Проблема традиционной культуры в том, что она страшно закрытая. Не в физическом смысле закрытая. Двери открыты, до пяти часов вечера, пожалуйста, покупайте билет и приходите. Но современный человек до пяти работает, а потом хочет не только выставку посмотреть, но еще и чашку кофе выпить, и больше выставки ему интересны рок-музыка, телевидение и еще что-то. И эти продукты должны быть ему доступны все вместе. Если все пойдут друг другу навстречу власть культуре и людям, культура людям и власти и так далее, если все объединятся, в этом объединении и возможно достижение цели. Это разное целеполагание – когда хочет ктото один, и когда все вместе.

– Но пока, если судить по Ульяновску, люди не очень-то готовы объединяться вокруг искусства…

– Ждать, когда люди будут готовы, нельзя. Этого не будет никогда.

Сама культурная работа – и есть средство достижения этого объединения.

Посмотрели выставку, не понравилось, но начали обсуждать, родилась дискуссия с теми, кому понравилось, появился интерес к предмету. Наша задача – чтобы происходящее в культуре обсуждалось, чтобы оно жило.

Мы этот проект делаем не потому, что хотим показать искусство, а чтобы вызвать непосредственную реакцию людей. Для современного искусства эта реакция очень важна.

– С точки зрения меня как обывателя, один из главных способов современного искусства привлечь внимание, вызвать обсуждение это провокация. Но содержатся ли за ней какие-то более глубокие вещи?

– Провокация присутствует в современном искусстве очень часто, но она совсем не обязательна. Главное здесь не она. Главное – это метафора, образ, который стоит за идеей художника. Я недавно была в Греции, и там на всех мусорных баках была надпись «метафора».

Это слово на греческом означает «переработка». Может быть переработка мусора, а может быть переработка художественных образов в сознании. В современном искусстве эту переработку должен совершить зритель – простой человек.

Если он дает труд себе это сделать, начинается мозговая работа, работа того полушария,без которого инновационная деятельность невозможна. Развивают ее именно образы – культура, искусство, художники, тексты. Самое главное, что в России у зрителя искусства есть страх перед новым. А если его преодолеть, в современном искусстве ничего страшного нет вообще. А без него и современности-то нет.