«СК» в номере от 22.06.2010 г. рассказывал о Галине Кашириной, которая ездила в Мурманск, чтобы побывать на месте захоронения своего отца Ивана Антоновича Костяева, погибшего в 1944 году в ходе Петсамо-Киркенесской операции.

Вернувшись, Галина Ивановна поделилась своими впечатлениями.

– Я знала, что мой отец погиб на севере. Было установлено, когда это случилось, – 7 октября 1944 года, в первый день Петсамо-Киркенесской операции, положившей начало освобождению финского Заполярья от фашистов. Сведения об этом есть в «Книге Памяти» Ульяновской области. Но где именно захоронен отец, известно не было. А мне всегда хотелось побывать в тех местах, помянуть папу, мысленно поговорить с ним. Я писала в военкоматы двух районов Мурманской области, просила помочь в установлении места гибели и захоронения отца. К чести местных поисковиков, архивистов, работников военкоматов, моя настойчивость была вознаграждена – через семь лет работы мне пришло сообщение, что место захоронения установлено. Оно находится далеко от Мурманска, на самой границе России с Норвегией, в труднопроходимых местах, куда доступ открыт лишь поисковым отрядам после соответствующего оформления. Родственникам и близким, желающим туда попасть, разрешение дается лишь один день в году и приурочивается оно ко Дню Памяти, 22 июня, когда становится тепло и сходит снег.

…Приехали мы с мужем в Мурманск 18 июня. Нас уже ждали. Я, муж и еще одна женщина с сыном были включены в состав поисковой группы после согласований с пограничной службой. Нас предупредили, что условия – экстремальные, и надо быть готовыми ко всему. Поэтому обязательны теплая одежда и запас продуктов на первое время. Еще при мне были две корзины цветов и фотоаппарат. На следующий день на военном вездеходе мы выехали в дорогу. Сначала нас привезли к знаменитой «Сопке-206», где в 1941 году шли ожесточенные бои с немецко-финскими частями, там было остановлено их наступление, полегло много наших бойцов. Мы увидели много молодежи – как оказалось, они приехали из Мурманска, Никеля, Североморска, других городов и районов. В прошлом году здесь установили памятник. Кругом – камни, иссеченные пулями, фрагменты блиндажей, также на высоте установлен большой крест. Побыли там, пообщались, помянули погибших, поели солдатской каши, посмотрели реконструкцию боя, воссозданную военными. После этого нас повезли в Долину Славы (в войну это место называлось «долина смерти»), где захоронено более 18 тысяч бойцов и установлен огромный мемориальный комплекс в честь павших. Их имена значатся на гранитной стеле, причем список погибших постоянно дополняется. Я быстро нашла фамилию отца, и с этой минуты те суровые места стали моими родными.

Затем нам предстояло пробираться в скалистые сопки по условной дороге, устланной валунами, посреди фьордов и озер. Красивые места, но было страшновато. Вот слева бурный поток реки Западная Лица, справа – отвесная скала. Проехали мы часть пути в жуткой тряске, полузаваленные рюкзаками, дровами и досками, поскольку там, в горах, поисковикам нужен огонь (они ехали на две недели), а топить нечем, одни камни. Машина то и дело останавливалась, преодолевала препятствия, а потом вовсе провалилась в яму по самые колеса. Помощь могла прийти только утром, надо было ночевать. Холодно. Белые ночи. Развели костер. Мужики греются водкой. С нами журналист из «Вечернего Мурманска». Утром пришел военный «Урал». И он провалился. Вызвали третью машину. Наконец, оборвав крюк, нас все же сумели вытащить. И где-то к обеду мы добрались до кладбища. Все, что я испытала в дороге, тут же забылось. Я увидела каски, окрашенные в нежно-зеленый цвет, столбики, памятники из камня… Везде – братские могилы… В одной из них – папа… Я как будто повстречалась с ним… Все ему рассказала – как нам было трудно, когда мама растила нас с братом одна, без всякой поддержки, как нам его не хватало… Мы его не знали совсем, мне не было трех лет, а брат только родился, когда он ушел на фронт. И я как будто теперь побывала в том времени, когда мой отец провел последние дни своей жизни. Я представила, как они жили в этих суровых%условиях, воевали, погибали… Я как будто заново познакомилась со своим отцом, немного побыла у него в гостях… Здесь, на окраине России, на границе с Норвегией…

Перед обратным отъездом мы с мужем прикрепили фотографию отца с надписью на деревянный памятник. Может, кто-то так же, добравшись сюда, последует нашему примеру. Возвращались обратно так же долго, 14 километров до пограничного поселка Титовка преодолели за два с половиной часа. Те же камни, ямы, хотя спускались другим путем. В Титовке нас разместили, предоставили автобус, не взяв за это ни копейки.

И вообще внимание и радушие, с которыми нас встретили и военные, и работники отдела культуры мэрии города Колы, нас просто тронуло. Я хочу сказать, что там, в Заполярье, нас встретили хозяева этой суровой земли, замечательные люди, которые свято чтут память о погибших в той войне. При этом нас все благодарили за то, что мы приехали, что не забыли. А ведь наш приезд доставил определенные хлопоты по оформлению пограничных документов, по нашему устройству и сопровождению.

22 июня в Мурманске нас пригласили на встречу с ветеранами, мы побывали в Центре патриотического и гражданского воспитания молодежи, где организатор поискового движения и краевед Михаил Григорьевич Орешета подарил нам на память свою книгу «Тропой партизанской памяти». В ней есть раздел о партизанском отряде «Большевик Заполярья», который возглавлял Александр Сергеевич Смирнов, проживший последние годы жизни в селе Елшанка Тереньгульского района Ульяновской области.

Хочу обратиться к жителям Ульяновской области, у кого есть похоронки из Заполярья: могилы ваших отцов и дедов не брошены, их обустраивают посторонние люди, ухаживают за ними. Но это наши отцы, наши близкие, они ждут, когда кто-то из родных приедет к ним. Пока я первая, кто приехал из Ульяновской области и побывал на том кладбище.

Записал Александр ЩЕРБАКОВ