В первой декаде ноября сошлись два праздника – День Октябрьской революции, 7 ноября, и День народного единства, 4 ноября. В очень большой степени это «сретение» отражает сюрреализм нынешней российской действительности и идеологические сумерки. И крайне трудно сказать об этих праздниках сегодня что-либо рациональное, но одну вещь обнаружить, кажется, все-таки можно.

Хотели того власти или нет, но праздники получились партийноориентированными: 7 ноября отмечают бывшие и современные коммунисты, 4 ноября – партия «Единая Россия». И вроде бы напрашивается сама собой параллель между этими двумя организациями – КПСС и «ЕР», параллель, которая втайне тешит, я думаю, честолюбие единороссов, но… Партии – это не только идеи, а еще и люди. Вот в людях-то, в качестве человеческого, так сказать, материала, и разница. И очень большая.

Коммунистом был мой отец. Вступил в партию на фронте. Вернувшись с войны, работал до 70 с лишним лет плотником в совхозе. О каких-то идеях или идеологиях речи с нами, детьми, не вел. Да и некогда было: с утра до ночи – в делах, в том числе и домашних. И был он честнейшим человеком, даже, я бы сказал, патологически честным. Когда старшие сыновья выросли, начали работать тоже в совхозе – сначала помощниками комбайнеров, а потом и комбайнерами. Помню, брат приехал почти уже затемно на комбайне к дому и сказал отцу: «Пап, я там в бункере немного зерна оставил, давай ведра – ссыплю».

Что тут началось! Словом, зерно утром уехало снова в поле и было высыпано в кузов совхозного автомобиля.

Честнейшим человеком, насколько я сейчас понимаю, был и директор совхоза Сергей Васильевич, днями колесивший по полям и фермам.

Он жил в соседнем селе, в таком же примерно доме, что и все его соседи. В избе из двух комнат жил и заведующий нашим отделением, тоже коммунист, Иван Петрович. Вдвоем с супругой – детей не было. У них у первых на улице появился телевизор, показывавший в основном снег во весь экран, но по вечерам пол-улицы сходилось к ним смотреть новости и фильмы – все подряд, что шло по программе. Дом завотделением стоял, кстати, на перекрестке двух улиц и примыкал к площадке, куда по утрам хозяйки сгоняли своих коров. Здесь они формировались в стадо и уводились на пастбище. Можно представить, что это была за жизнь: по какому-то странному обычаю хозяйки, гоня коров по улице, громко (а это часа в три-четыре утра) перекрикивались, будя и нас, детей. Но Иван Петрович не делал даже попытки перенести площадку сгона коров в какое-то другое место – в конец улицы, например.

Не могу вспомнить чего-либо дискредитирующего и о директоре деревообрабатывающего комбината Петре Ивановиче, тоже коммунисте.

Уж он-то, имея в руках и лес, и рабочих, мог бы выстроить себе дом подобротней остальных, но нет – жил с супругой, очень тихой и скромной женщиной, и четырьмя детьми в таком же, как наш: две комнаты и кухня, чулан, по-деревенски.

Вот это и пришло мне на ум, когда я упорно размышлял о «философии» двух праздников ноября, то есть то, что члены той партии – КПСС – были честными до мозга костей людьми. Возможно, верхушка КПСС и прогнила (либо идея оказалась ошибочной), но рядовые коммунисты остались в моей памяти образцами человечности. О верхушке «Единой России» говорить смысла нет она до беспредела цинична, не верит ни в Бога, ни в черта. А вот чем ниже по партийной иерархии, тем, как это ни странно, ниже качество человеческого материала. Самое низкое оно, по-моему, у рядовых членов «ЕР», которые отлично понимают, что это за партия, но на публике ведут себя так, как будто все взаправду. От того, что они плели, например, 4 ноября на площади Ленина в Ульяновске, сводило скулы – до такой демагогии членам КПСС было еще идти и идти. И если я знал массу честных коммунистов, бывших одновременно прекрасными людьми, то о членах «ЕР» сказать этого, увы, не могу. Вот такая философия.