За последние полтора-два десятка лет, кажется, я не пропустил ни одного его выступления в Ульяновске, несмотря на то, что в наш город певец приезжает довольно часто – как правило, не реже раза в год. И при этом всегда собирает аншлаги! На концерте, который состоялся на днях в Мемориале, тоже не осталось ни одного свободного места – что называется «негде яблоку упасть». Его публика вообще очень верна ему еще с конца 70-х, хотя за это время кардинально поменялись и музыкальные стили, и содержание эстрадных песен. Это, наверное, тот случай, когда зрители приходят в зал даже не на репертуар, а на персону. Человека с бешеной энергетикой, которую он, несмотря на годы, по-прежнему выплескивает, выкладываясь на сцене без остатка, и выдающейся харизмой. Человека мыслящего. Каким и должен быть Большой Артист, пробившийся на эстраду своим несомненным талантом в достаточно трудные годы и доказавший, что даже легкий жанр может быть серьезным. Это он, жизнь которого на протяжение десятилетий остается достаточно закрытой, интеллигентно-дистанцированной от бестолково-гламурной публичности, то ли интригуя, то ли слегка поддразнивая почитателей своего таланта, поёт «Вы меня не знаете, господа…»

Вы наверняка поняли, о ком идет речь. Сегодня, в преддверии Нового года, в гостях у «Дыхания Земли» Народный артист России Валерий Леонтьев. Эдит Пиаф некогда говорила: «Певцов много, дайте мне Личность». И он как раз такой один…

– Валерий Яковлевич, совсем скоро мы проводим очередной год. С ним уйдет в прошлое и целое десятилетие. Чем оно Вам запомнилось больше всего?

– Постоянно нахожусь в борьбе. В борьбе с собой. И в борьбе со зрителем, отношения с которым у артиста похожи на перетягивание каната. И артист, и зритель хотят обратить друг друга в свою веру. Так что годы для меня похожи один на другой. Разве что последние десятилетия всегда отличаются от предыдущих тем, что пролетают еще быстрее… Все было – и горести, и награды. В этом году я побывал в Австралии, уже во второй раз. Очень хотелось снова увидеть эту страну. У меня там были концерты – в Сиднее и Мельбурне. Был в Сингапуре, жил в этом новом отеле, который открылся только в нынешнем году, но его уже объявили «чудом света» – «Marina Bay Sands». Отель состоит из трех 55-этажных башен, которые венчает гигантский трехпалубный корабль с бассейном и ресторанами под названием «Небесный парк». В общем, навидался всякой экзотики и при этом еще пел песни…

– Просто не могу избежать следующего вопроса. Не так давно Интернет был буквально забит информацией о том, что в этом году Вы собирались уйти со сцены, даже продали всю недвижимость в России… Это очень огорчило Ваших поклонников. Неужели Вы действительно решились уйти?

– Оказывается, и не только в России! Я сам об этом читал. О том, что какие-то мифические партнеры по бизнесу в Америке забирают у меня дом за долги. О том, что у меня отбирают какую-то квартиру в Рио-де-Жанейро, где я никогда отродясь не был, и только знаю, где это на карте находится. Все вранье – от первого и до последнего слова. Просто нас – тех, о ком хотят читать, – не так уж много. Хочется спросить: если я действительно все продал, где же тогда буду жить?! Может быть, в коробке под мостом?!

Иногда люди злонамеренно сочиняют все эти истории, леденящие душу. Очень удобна многим была бы ситуация, когда «Пугачева на пенсии, Леонтьев в эмиграции, а Киркоров на нарах». Свободнее стало бы дышать некоторым…

Так что никуда я не собираюсь. Работаю с удовольствием. У меня, слава Богу, есть свои зрители, которые мне верны, а я верен им. И есть здоровье.

– Многие артисты, достигая определенного возраста, как эстафетную палочку, передают свой опыт ученикам. Преподают Кобзон, Лещенко и многие другие. Вам тоже можно было бы многое сказать молодым…

– Это совершенно не мое. Я не чувствую ни дара, ни тяги к преподавательской деятельности. С другой стороны, я же все время занят – и репертуаром, и гастрольным графиком. Мне и в голову не приходит останавливаться и заниматься таким скучным делом, как преподавание. Хочется постоянно самовыражаться на сцене. Поэтому я пою и буду петь. Артист и публика вообще редко расстаются по-хорошему. Чаще публика бросает артиста, забывая о нем. В редких случаях артист сам ставит точку. Но в моем случае никто никого бросать не собирается. Петь – самое правильное дело в моей жизни. Это то, что я умею лучше всего…

– Сейчас по телевидению частенько показывают записи прошлых лет. Концерты, конкурсы «Песня года». Сегодняшний шоу-бизнес совсем другой. В профессии Вам было комфортнее в тот период или лучше сейчас?

– У каждого периода есть свои плюсы и минусы. Мои хорошие песни из тех лет – они живут до сих пор. Редкий концерт обходится без «Дельтаплана» или «Маргариты». Люди кричат, просят исполнить. Даже в клубах их крутят, переделывая аранжировки. Это говорит о том, что материал очень живучий и очень крепко был в профессиональном плане когда-то сделан. Сегодня, к сожалению, таких ярких песен нет, а если есть, то очень мало. В советское время нас, конечно, просто убивали тенденциозные худсоветы, не давали дышать. А сегодня, мне кажется, отсутствие худсоветов – это тоже плохо. В эфире такое вертится, что я просто телевизор не включаю. Разгул демократии не во всем хорош. Со свободой слова мы параллельно получили свободу клеветы. Такое пишут порой про меня и моих коллег! А с судами не связываешься, потому что это как раз на руку тем, кто пишет. С другой стороны, сегодня я ни перед кем не отчитываюсь, никому не служу, кроме публики, и у меня есть деньги, которых не было в те годы. Бывало, отработаешь целый стадион, получишь 12 рублей и думаешь – на что же это в принципе можно потратить? Или на костюмы, или еще копить на что-то?..

– Встречный вопрос: сегодня многие Ваши коллеги-артисты вкладывают заработанные деньги не в творчество, а в бизнес. Как Вы к этому относитесь?

– Молодцы, если у них получается. Ведь песни когда-то перестают звучать. У меня самого было много дорогих программ – шоу «Полнолуние», «По дороге в Голливуд». Собираюсь следующей осенью показать очередную новую программу в Москве… Вообще, вкладывая в бизнес, артисты просто страхуют свое будущее. Потому что годы идут, и сцена когда-то заканчивается. Правда, сам я в плане бизнеса ничего не умею. Ничего, кроме сцены.

– Когда-то в Ульяновске мы постоянно проводили опросы на концертах эстрадных звезд, чтобы узнать, какие категории зрителей их посещают. У нас выходило, что на Ваши выступления приходит больше людей хорошо образованных, много представителей творческой интеллигенции. А по Вашему ощущению, какая она, Ваша публика?

– Я ее вижу примерно так же. Просто ко мне ходят люди, способные сопереживать. Артист всегда ждет на сцене ответной энергии от зала, и я ее чувствую. Людей, у которых легко может набежать слеза или которых легко развеселить. Возраст в данном случае не имеет значения.

– О чем хочется петь сегодня?

– Остаюсь верен себе. Я в своих программах так составляю последовательность песен – что называется «из печки в прорубь». Делаю огромные танцевальные блоки, веселые, а потом вставляю какую-то драматическую композицию. Идет эмоциональная раскачка зала. Так что не могу определенно сказать, что мне предпочтительнее: веселое или грустное. Скорее всего, полярные вещи. Я не очень привязан к песням «среднего» характера: легкой лирике «ни о чем» в стиле «пришла-ушла» и тому подобное. Мне в песне всегда важна ситуация, какая-то «напряженка» и герой с характером. Эмоциональное состояние…

– А драматическую программу спеть не хочется? Думаю, что у нас на эстраде больше нет артистов, способных сделать ее так, как можете Вы…

– Драматические песни тем и хороши, что они появляются в программе изредка. Скажем, раз в полчаса. Тем они и приковывают внимание. Но вообще, что касается новых программ, скажу одно: человек с моим музыкальным багажом должен быть очень осторожен. У меня уже были ошибки, когда я пел в концерте по два десятка новых песен – например, в том же шоу «По дороге в Голливуд». Я больше так не делаю, и в мире никто этого не практикует. Люди хотят не только сопереживать, но и повторять слова, хлопать, слыша знакомые мелодии. И поэтому теперь я придерживаюсь другой репертуарной политики: сочетать в разумной пропорции то известное, что хочет слышать публика, и то новое, что необходимо мне, чтобы не умереть как артисту.

– Но ведь Вы и с симфоническим оркестром пели, и с оперной певицей…

– Чего только не было. Но сегодня это «не формат». Драматические песни не берут на радио, в телевизионные программы. Им стали не нужны «медляки». Нужно, чтобы 120-130 ударов в минуту, и главное – ни о чем…

– Что бы Вы пожелали ульяновцам в канун Нового года?

– Дорогие друзья. Я рад, что вы меня слышите. Пользуясь случаем и находясь в вашем городе, поздравляю вас с наступающим праздником. Новый год – это единственный праздник, встречать который совсем необязательно по правилам. Но есть добрые традиции. Например, встречать Новый год с милыми сердцу людьми. Надеюсь, что именно в такой компании вы его и встретите. Я желаю вам, вашим родным, друзьям и близким 365 счастливых, успешных дней в новом году. Будьте здоровы и счастливы. Ваш Валерий Леонтьев…

P.S. Редакция благодарит Заслуженного артиста России, композитора Владимира Евзерова за содействие в организации интервью.

Александр ФИЛАТОВ