Итак, в нашем регионе снова чрезвычайная ситуация. Сколько их было за минувший год… Что же на этот раз? Да ничего особенного. Снег просто пошёл. Зима как-никак.

Белые хлопья падали все выходные, не перестали они лететь и в понедельник. Так уж у нас повелось, что снег не может идти вместе с транспортом. И вот останавливаются трамваи, на горизонте не видно маршруток. Кто-то застрял в непролазном сугробе, кто-то не смог откопать свой автомобиль, кому-то не удалось выехать из гаража, а кто-то и вовсе не захотел этого сделать. Внял совету нашей администрации, которая, не придумав ничего умнее, как всегда, призывает оставаться всех на своих местах, не выходить из дома и, тем паче, не выезжать из гаражей и со стоянок. Кого волнует, что надо каким-то чудом оказаться на работе вовремя? Или у нас настолько улучшилась ситуация на рынке труда, что мы можем себе позволить отдохнуть во время снегопада?

На каждой остановке выстроились демонстрации людей, стоящих часами и жаждущих уехать хоть в какую-нибудь сторону. Ульяновцы буквально бросаются под колёса изредка появляющимся маршруткам. Но всё бесполезно. ГАЗели, словно кометы, проносятся мимо несостоявшихся пассажиров…

Ожидание действует на нервы. Психика не выдерживает, люди тихо всхлипывают или даже рыдают навзрыд.

Вот женщина звонит начальнику и сообщает, что не успевает к началу рабочего дня. Она пытается донести до сведения сурового руководителя то, что вышла из дома за целых полтора часа, что на остановке человек сто таких же, как она, что трамваи стоят так же, как и люди, а ГАЗели исчезли, словно заблудившись в джунглях ульяновских узких улочек… Монолог обрывается. Слышны только робкие реплики: «Но… Послушайте! Послушайте!» Видимо, на противоположном конце провода слушать, а тем более слышать не захотели. Женщина отнимает трубку от уха и внимательно смотрит на неё. Видимо, пытается понять, почему прервалась связь. Она снова и снова набирает заветный номер – безрезультатно. Где-то там, в другом районе города, ей не хотят отвечать. И вот она садится у обочины и начинает всхлипывать. Сначала потихоньку, потом всё громче и громче. Толпа на долю секунды оборачивается на звук и… уже через мгновение все взгляды снова направлены в ту сторону, откуда должна показаться заветная маршрутка.

У каждого она своя. Кому-то надо за Свиягу, кому-то за Волгу, цель большинства – Центр. После получаса напрасных ожиданий многие покидают остановку. Кто-то забегает погреться в ближайшие магазины, самые отважные отправляются пешком по сугробам, ледяным накатам и буеракам. Крепкий мужчина ожесточённо бросает снежком в пролетающую со скоростью света маршрутку и уходит прочь от «сугроба ожидания». «Вова, ты куда?» – обращается к нему жена. «До администрации дойду. Может, кого-нибудь поймаю да придушу!» – в сердцах бросает супруг.

Толпы народа рассосались только ближе к обеду. И тогда на экранах, как всегда вовремя, показались наши первые лица. Они бойко отрапортовали о том, сколько килограммов песко-соляной смеси высыпано на дороги да сколько единиц виртуальной чудо-техники где-то бороздят просторы нашего города. А наш доблестный мэр Александр Петрович даже обязанности распределил между своими заместителями. Это как в школе во время уборки территории: кому-то достались подступы к больницам, кому-то остановочные павильоны, а тем, кто особо отличился, самое сложное – дороги.

О том, что в течение дня власти с заданиями не справились, ульяновцы узнали из федеральных телевыпусков. Ну а некоторые ощутили это вновь на себе, когда вечером вышли с работы на остановки. И всё началось сначала: десятки людей в «сугробах ожидания», заснеженные трассы, аварии на каждом перекрёстке…

Ну почему в нашем городе зима всегда приравнивается к стихийным бедствиям? Ледяной дождь на неделю оставляет мирных жителей без электричества, снегопад на сутки парализует городские трассы, а глыбы льда, свисающие с крыш, ежесекундно угрожают нашей жизни… И ведь проходят дни, недели, месяцы! Ничего не меняется. Чего ждём-то? Новых трагедий, как в Санкт-Петербурге? Или, может быть, весны, когда всё само собой растает?

Наталья ХОРОШИХ