Спустя три дня, 9 мая, вся Россия будет отмечать 66-ю годовщину Великой Победы нашей страны над фашистской Германией. С одной стороны, это один из самых больших праздников, а с другой – один из самых грустных дней в году. Эта война ни для кого не прошла бесследно. Почти в каждой российской семье в этот день вспоминают не только подвиг советских солдат, но и своих дедов и прадедов, которым было не суждено вернуться с той страшной войны.

Их, солдат Победы, с каждым годом остаётся среди нас всё меньше и меньше. Герои уходят. Оттого и ценнее воспоминания тех, кто ещё с нами и может рассказать, какими усилиями далась нашему народу победа в мае 45-го.

В преддверии 9 Мая мы встретились с жителем села Большие Ключищи, ветераном Великой Отечественной войны, военным лётчиком Василием Фёдоровичем Бердниковым, который прошёл войну от начала до конца. Несмотря на то, что 11 апреля этого года Василий Фёдорович отметил свой 90-летний юбилей, назвать этого статного мужчину «дедушкой» просто язык не поворачивается: прямая спина, уверенные движения и… очень добрые глаза. Журналистов «Молодёжки» он встретил с улыбкой и тут же согласился поделиться с нами своими воспоминаниями.

Боевое крещение

Василий Бердников был призван в армию в 1940 году. Когда началась война, он проходил службу на аэродроме в Читинской области как стрелок-радист боевого самолёта.

– Когда мы узнали о начале войны, то никаких особых эмоций не испытали, – вспоминает Василий Фёдорович. – Думали, всё это быстро закончится и нас не заденет. Но уже несколько месяцев спустя нас отправили в Иркутскую область, куда был эвакуирован московский завод, производящий боевые самолёты «ПЭ-2». В то

же время была сформирована 202 авиационная дивизия, куда нас и определили.

– Мое боевое крещение состоялось в битве на Курской дуге, – продолжает ветеран. – Это был мой двенадцатый вылет, за который я потом получил Орден Славы третьей степени – самую дорогую для меня награду. Тот бой я никогда не забуду. Это был первый раз, когда мы попали под обстрел сразу нескольких фашистских самолётов. Летим, а нашу машину то и дело подкидывает из-за взрывающихся под нами снарядов. Нам тогда мотор подбили и прицел, тем не менее, я смог сбить фашистский истребитель. Но поскольку в нас тоже попали и не только повредили машину, но и ранили лётчика, наш самолёт начал падать, планировать листом. Выжили мы чудом – благодаря тому, что мой товарищ, который был за штурвалом, в последний момент смог раненой,практически раздробленной рукой, превозмогая боль, потянуть штурвал на себя. И мы благополучно сели. Я тут же кинулся за помощью, перебежал поле и нашёл наших солдат и медсестру. И только потом узнал, что бежал я к ним от самолёта по минному полю! Из-за этого минного поля солдат, который был на лошади с запряжённой в неё телегой, поначалу не соглашался отвезти нас с медсестрой к раненому лётчику. Но я его уговорил, товарища мы спасли. Правда, после лечения в госпитале его комиссовали, так как рука у него не гнулась в локте. А в тот же день вечером ко мне подошёл зам командира нашей эскадрильи Александр Панфёров и предложил летать с ним. Я согласился, и мы так и прошли вместе всю войну.

Охота

– Смертников как таковых в советской армии не было, но были задания, с которых живыми возвращались в одном случае из ста, – продолжил свой рассказ Василий Фёдорович. -Такие вылеты мы называли «охотой». На них самолёты отправлялись поодиночке по очереди. И однажды пришла наша с Панфёровым очередь лететь на такую «охоту». Задание было сложным. Нам предстояло разбомбить переправу, по которой колонны фашистской техники пересекали Днестр. Эта переправа хорошо охранялась, и любой наш самолёт, подлетая к ней, оказывался под шквальным огнём. Первый самолёт пошёл – сбили. Пошёл второй – уничтожили. Третий – опять ребята погибли. Лётчик четвёртого экипажа, видя, что шансов не осталось, спикировал прямо на колонну фашистской техники… Пятыми летели мы. Нас так прижали огнём, что самолёт летел даже ниже берегов Днестра. Но фашистскую переправу мы всё же разбомбили! Хотя наш самолёт при этом сильно пострадал, и нам пришлось сделать вынужденную посадку.

Что самое интересное – во время вылетов чувства страха практически не было. Да, если честно, вообще никаких чувств не было – ни о чём не думали во время заданий. Как машины действовали: командир сказал надо – значит надо. Ужас приходил вечером. Ложишься в кровать, закрываешь глаза, а уснуть не можешь. Перед тобой стоят картины боя, лица товарищей, которые не вернулись… И ты понимаешь, что завтра на их месте можешь оказаться ты. А ведь умирать-то никому не хочется… Поворочаешься-поворочаешься, сядешь на кровати. Смотришь, а практически никто не спит – все думают о том, что будет завтра…

Гостиница «Золотой клоп»

– Одна радость – кормили нас, лётчиков, хорошо: и мясо давали (470 граммов в день), и хлеб, и горячее, и даже яйца. Немыслимое меню по тем голодным временам! А на Украине таким борщом кормили, что на всю жизнь его запомнил. А тем, кто с заданием удачно справился, во время ужина в качестве поощрения даже сто грамм наливали! Да что там говорить – даже шоколад давали. Его вручали экипажу в тот момент, когда нам самолёт выдавали. У нас на комбинезонах даже специальный карман для шоколадной плитки был. Мы шоколадку с двух сторон обвязывали фанерой и должны были хранить на случай крайней необходимости, когда есть нечего будет. Но, что греха таить, многие не выдерживали и съедали шоколадку раньше времени.

Несмотря ни на что, для шуток время тоже находили. Однажды жили в землянках, в которых, помимо нас, обитало великое множество клопов. Так мы взяли хвост от разбившегося самолёта, нарисовали на нём огромного клопа и написали красной краской «Гостиница «Золотой клоп». И, как на грех, на следующий день к нам руководство с инспекцией. Построили всех солдат и спрашивают: «Кто?». Все молчат. Так командир махнул на нас рукой: «Всегда лётчики хулиганами были…». Но после этого перевёл нас жить в гостиницу.

На войне, вообще, меняются отношения между людьми. Уже не имеют значения ни звания, ни регалии. Всё зависит от человеческих качеств. Вот, например, пилот из моего экипажа – зам командира эскадрильи, а со мной, простым старшим сержантом, дружил. Потому что знал – я в бою его спину своей грудью прикрываю. Да и обращались мы друг к другу по-простому. Подбили нас, я и кричу: «Сашка, мотор!». А что было бы, если бы я по уставу говорил? Да пока я буду церемонии разводить: «Товарищ командир, разрешите обратиться…» – самолёт десять раз рухнет! Правда, после войны такое панибратство закончилось – нас «построили», и вновь появилась строгая субординация.

9 маа1945

– День Победы мы встретили в Берлине. Как сейчас помню: жили в шикарной гостинице, спали на белых трофейных простынях, если с фарфора… Достаточно спокойно уже было, и тут рано-рано утром просыпаемся от выстрелов. Высовываемся все в окна, а там наш дневальный из пулемёта в воздух палит и орёт дуром. Мы ему: «Что случилось?!». Он вопит: «Война кончилась!». Тут уж мы все схватились за оружие, у кого что было, и давай в воздух стрелять. Орали все, как сумасшедшие!

А потом уже все остальные продолжили радоваться, а нам опять – в боевой вылет. Нужно было помешать фашистам бежать в сторону английских войск. Мне повезло – я вернулся живым с того задания. А несколько наших экипажей так и остались навеки на немецкой земле. Но они погибли, уже зная, что победа осталась за нами. И это самое главное. Да, до конца войны дошли не все. Но мы не осрамились, не сложили оружия. Мы победили. Победили во имя наших жён и детей, которые должны были жить под мирным небом. Победили в память о тех, кто не вернулся с той страшной войны…

Свою последующую послевоенную жизнь Василий Фёдорович Бердников посвятил гражданскому и военно-патриотическому воспитанию детей. 35 лет проработал в школе учителем русского языка и литературы, а выйдя на пенсию, продолжил заниматься с ребятами. И даже сейчас, несмотря на почтенный возраст, ветеран регулярно встречается со школьниками и пациентами детского реабилитационного центра «Восхождение», расположенного в Больших Ключи-щах. Для многих ребятишек он не просто преподаватель, а старший товарищ, пример для подражания.

P.S. Мы от всей души поздравляем Василия Фёдоровича и всех наших ветеранов Великой Отечественной войны с праздником, добытым их кровью. Желаем вам здоровья, долголетия и чтобы ваши близкие всегда были рядом с вами.

Награды

Василий Фёдорович Бердников награждён:

Орденом Славы третьей степени Орденом Красной Звезды Двумя орденами Отечественной войны второй степени Медалью «За взятие Берлина» Медалью «За победу» Медалью «За освобождение Праги» Медалью Жукова Кроме того, Василий Фёдорович имеет 19 личных благодарностей за подписью Иосифа Виссарионовича Сталина.

Последний вираж

Едва белела ночь глухая,

Утренней свежестью пахла роса.

Сильный грохот девятого мая

Фронт разбудил, озарил небеса.

Это не сигналы радистов,

Били пушки, трещал пулемёт.

Крики «ура», крик был неистов,

Каждый орал, не жалея свой рот.

Москва ликовала, салюты гремели,

Марши звучали, весело пели.

А мы вылета ждали,

В самолётах сидели.

Взвилась со свистом белая ракета,

И «пешки»* вышли к старту в строй,

Была тогда необходимость эта,

На День Победы – снова в бой.

На старт принесли полковое знамя,

Знак «Т»** лежал на земле.

Взлетели. Лётчик видел пламя

На синем, как небо, крыле.

Пилот бросает так машину,

Чтоб дать огню отпор

И не ввергать людей в пучину,

Ушёл от города он на простор.

Он вышел к старту против ветра,

Сделав последний вираж,

До земли осталось четыре метра,

И вдруг взрыв – погиб экипаж…

А небо было голубое-голубое,

Курился фиолетовый дымок,

Догорали обломки, с ними трое…

Их заменить в строю никто не смог…

Василий БЕРДНИКОВ

* Так лётчики называли самолеты «ПЭ-2».

** «Т» – обозначение взлётной полосы.