Низкие зарплаты вынуждают искать дополнительный заработок многих – и медиков, и учителей. Некоторые спасаются совместительством и имеют до четырех-пяти мест работы, другие подрабатывают ремонтом, третьи таксуют каждый выкручивается, как может. Об этой ситуации корреспондент «СК» пригласил поговорить пианиста Георгия Худоногова, который сам в течение нескольких лет работает в кафе и ресторанах Ульяновска.

Когда тебе нужно кормить семью, все способы хороши и приличны. Конечно, я не имею в виду способы незаконные, – убежден Худоногов. – Многие серьезные музыканты сейчас не гнушаются работой в увеселительных заведениях. Без этого никак – надо кормить семью. Сам я учился в Астраханской консерватории у заслуженного артиста России, блистательного пианиста и педагога, профессора Эрвина Камалова, ученика Льва Оборина. Он поставил нас, учеников, на те профессиональные «рельсы», благодаря которым в душе мы не изменяем принципам высокого искусства. Конечно, в ресторанах мне приходится играть не ту музыку, на которой я был воспитан, но, в частности, джаз всегда был мне интересен своей импровизационностью и сиюминутностью. И я стал больше слушать, играть, работал с саксофонистом Владимиром Гришиным, с ребятами из «Академикбенда», другими самобытными музыкантами нашего города. Я доволен, что нашел такой заработок, который позволяет мне быть связанным с творчеством.

– Мне кажется, владельцы ресторанов должны осознавать, что когда в них играет хороший музыкант, это влияет на статус заведения.

– К сожалению, сейчас тот, кто нанимает музыканта, не знает, кто перед ним стоит, и не понимает, какого уровня исполнитель. Обычно никому нет дела до того, что ты на данный момент играешь хорошую музыку и делаешь это неплохо. Людям часто кажется, что играть музыку легко, но никто не думает – чтобы так играть, нужно учиться 15-17 лет. И наш «товар» настолько нематериален, что только люди с достаточно чуткой душой могут проникнуться им. Но в ресторан приходят зачем? Посидеть, потусоваться. Ресторан, как бы он ни назывался, остается кабаком – то есть местом, связанным с куражом и пьянством. Я выбираю для исполнения достойные вещи, такие, которые заставляют думать, переживать и чувствовать.

И хотя вижу, что некоторым ребятам это нравится, ресторан – не то место, где можно воспитывать слушателя. Да и вспомните о том, как чернокожие джазмены добивались выхода на академическую сцену, как они праздновали юбилеи со дня первого выступления выдающихся джазовых музыкантов в Карнеги-холле.

А мы, наоборот, идем со сцены в ресторан. Это неправильно и печально.

– Ваша жена, Вера Корчева, – сама пианистка, артистка филармонии. Как она относится к такому способу зарабатывать?

– Она великолепно все понимает, поскольку сама отчасти прошла через это. А ведь она блестящая пианистка, лауреат международного конкурса. Как концертмейстеру ей цены нет, ведущие солисты считают за честь работать с ней.

Таких музыкантов, как она, у нас – по пальцам перечесть: саксофонист Алексей Кулик, баянист Иван Крайник, например. Но за концерты в филармонии они получают копейки. Да и наши рестораторы предлагают такие деньги, что иногда я предпочитаю поиграть дома для себя. Это раньше было мало ресторанов, и музыканты в них действительно зарабатывали хорошие деньги. А сейчас нас выручают только приглашения на корпоративы. Конечно, были в городе замыслы создания арт-кафе с интересными встречами и традициями, я сам принимал участие в их открытии. Но заявленный имидж надо поддерживать, часто в убыток бизнесу, а поэтому все остается на уровне желаний.

– Каким был для Вас переход от классики к джазу?

– Он был долгим, но не мучительным. Я интересовался джазом с детства, немного играл в студенческие годы, но сейчас вижу, что все это было очень наивно. Сильно повлияли на меня встречи с великими Брилем, Крамером, Бутманом. Джаз сейчас стоит на одной ступени с классикой, и играть его архисложно. Но я думаю, нужно не только копировать американских исполнителей, но и делать что-то свое.

Сейчас есть замечательный дуэт «Звента Свинтана», который создает свои, самобытные джазовые композиции. Напомню о совместном проекте Пола Уинтера и Дмитрия Покровского, которые первыми соединили джаз с русским фольклором. Интересные вещи делали с фольклором такие ансамбли, как «Baba Yaga», а потом эту волну невежливо и примитивно подхватила Бабкина… Я знаю, что Олег Зисер тоже обрабатывал русские народные песни в джазовом стиле. И нам с Алексеем Куликом интересно делать открытия в этом направлении.

– Кафе – это не единственное место работы?

– Я преподаю в детской школе искусств №5 и музыкальном училище, являюсь артистом джазового ансамбля «Опус» – одно другому не мешает. Я не разделяю мнения о том, что музыкант может не играть и при этом быть отличным педагогом. Мастер должен поддерживать и свою форму, особенно в творчестве, ведь это тонкий процесс. Только так ты можешь открывать в себе что-то новое и можешь учиться чемуто у детей. Лев Оборин, наш идеал, играл до преклонных седин, и играл так, как дай бог каждому. У меня самого был момент, когда я не играл, и в какой-то момент заметил: забываю передавать детям тактильные ощущения при постановке аппарата. Преподавать и играть самому, конечно, сложно. Но когда видишь, как планомерно и целенаправленно у нас в стране уничтожается тяга к прекрасному, то хочется делать так, чтобы хоть малая толика детей взяла от тебя то настоящее, что есть в классической музыке. Культуру уничтожают – как иначе объяснить тот факт, что, когда приезжал величайший музыкант нашего времени Денис Мацуев, зал был полон всего наполовину? Неудивительно, что наши музыканты не стремятся на сцену – для кого им играть? У нас ситуация очень плачевная. Взять только название «культурная столица» и посмотреть на Мекку культуры – филармонию, и не надо ничего говорить. Только энтузиастам мы обязаны тем, что у нас все же чтото хорошее происходит… – Думаю, Ваш сын тоже занимается музыкой. Не будете ли Вы против, если он выберет творческую профессию?

– Даниил видит, как работают его папа и мама, и в свои десять лет оценивает достаточно трезво то, насколько сложен этот труд и как низко он ценится. У него, не знаю, в кого, обнаружился актерский талант, и он уже три года ходит в театр-студию «У Лукоморья» к замечательному артисту и педагогу Александру Куражеву. Быстро учит стихи, любит их читать, побеждает на городских и всероссийских конкурсах. Музыкой занимается только первый год.

Выберет себе профессию музыканта – отговаривать не буду. По крайней мере, на хлеб он себе заработает: Данька родился в творческой семье. Его прадедушка – друг и ученик Аркадия Пластова, художник Виктор Киселев, дедушка руководитель и дирижер народного коллектива хора ДК имени 1 Мая Владислав Корчев, мама – потрясающий музыкант. Ну и я где-то рядом (смеется. – Ред.). Он понимает, что в этом деле надо быть преданным до конца.

Анна Школьная