Ульяновский дизайнер Яна Телещук побывала в Тибете еще в 2006 году. И только в этом году карты сложились так, что по результатам того путешествия была организована выставка. Дополняют фоторепортаж экспонаты из частных собраний, фондов музея археологии, этнографии и истории Самарского государственного университета и Буддийского центра. В день вернисажа путешественница рассказала «СК» о своей необычной поездке.

Малый Тибет

– Не могу сказать, что сбылась моя мечта. О том, чтобы побывать в Тибете, я никогда не мечтала. А пять лет назад увидела в интернете приглашение Бориса Ерохина и решилась. Борис переводчик и путешественник, очень начитанный человек, просто кладезь информации. Он очень много рассказывал нам в пути и показывал такие места, о которых проводники из туристических агентств даже не подозревают. Он знает тибетский язык, благодаря чему многие ламы в монастырях открывали для нас те двери, которые для обычных туристов закрыты.

Ездили мы в Ладак. Когда-то эта территория, расположенная за Гималайским хребтом, была независимым государством, какое-то время принадлежала Китаю, а с 1947 года она входит в состав Индии. Ее еще называют Малым Тибетом.

Когда я показала свои фотографии друзьям, они очень удивились и сказали, что Индией здесь и не пахнет. На самом деле, люди на индийцев не похожи, говорят они на близком к тибетскому ладакском языке, одежда, ритуалы – все тибетское.

Население исповедует буддизм. Раньше это была достаточно закрытая территория – в течение семи месяцев года попасть туда было нельзя, и только с мая по сентябрь можно перейти через перевал.

Сейчас в бывшей столице Ладака, городе Лех, есть аэродром, и самолеты летают каждый день.

Серпантин в горах

Одним из сильнейших впечатлений был перевал. Перед путешествием я написала завещание и в горах поняла, что сделала это не зря. Мы ехали в джипе над километровой пропастью и видели внизу разбитые легковые машины, автобусы, кабина одного грузовика валялась в одной стороне, а цистерна от него – далеко в другой. Дороги, вырубленные в скалах, рассчитаны на одну машину, и над обрывом есть лишь небольшой запас. Если на узком серпантине встречаются две машины, то одна из них вынуждена сдавать назад до небольшого «островка», чтобы разъехаться. Такие «островки» расположены через каждые 100-200 метров. Видя все это, я впервые в жизни почувствовала страх за свою шкуру и поняла, что мне очень хочется хотя бы еще немного пожить. А ведь в Тибете многие водители жуют бетель – траву, оказывающую наркотический эффект, и по ним видно, что им вообще все равно. И вот, совершив два перевала, вернувшись на равнину, мы попали в машину именно к такому водителю. Он все время гнал по встречной полосе, и мы думали господи, неужели мы выжили в горах для того, чтобы сейчас погибнуть на равнине?

Голова – как пакетик с изюмом

Борис не предупредил нас о горной болезни.

А мы что-то слышали о ней, но вместе с тем доверяли ему как организатору нашего тура. И вот за один день мы из города Кейлонга, расположенного на высоте 2500 метров над уровнем моря, поднялись на высоту 5300 метров над уровнем моря. Это второй по высоте автомобильный перевал в мире, а самый высокий находится тоже в Ладаке, километрах в тридцати от нашего. Мы смотрели, как надуваются наши пакетики с орехами, изюмом, сухариками, и понимали, что то же самое происходит с нашими головами… Плохо было всем – болело тело, болела голова, а один парень из нашей группы стал просто синим. Когда мы спустились в Лех, то отвезли его в госпиталь, и врач нас отругал, потому что слишком быстрый перепад давления мог всех нас убить. Оказывается, можно подняться на 500 метров, и только после двух дней адаптации подниматься еще на 500 метров. Поэтому, когда мы возвращались, трое из нас предпочли переплатить и улетели самолетом, только чтобы снова не переживать эти ощущения.

Давай посмотрим!

В Ладаке меня поразила нищета. По сравнению с ладакцами наши пенсионеры живут в раю.

Я увидела там неоправданно тяжелый физический труд. Например, пожилую женщину, которая целыми днями носит на спине большие камни для строительства дома. Или молодую девушку, идущую в красивых развевающихся индийских одеждах с подносом на голове. А на подносе у нее щебенка, которую она переносит с места на место. В горах на большой высоте постоянно есть опасность обвалов и оползней, поэтому там часто встречаются дорожные рабочие. А холод такой, что зубы стучат, даже когда сидишь в джипе в куртке и укутавшись в плед. При этом для многих горсть ячменной муки, разведенной в воде – это их еда на весь день! Стирают на камнях в ледяной воде. Но при этомони все улыбаются, я нигде не видела унылых лиц. Есть у них слово «джулей» оно обозначает и приветствие, и прощание, и благодарность. Стоит сказать его – и они расцветают! В Ладаке я услышала и русскую речь. Местные торговцы сувенирами повторяют одну фразу: «Давай посмотрим!». И стоит тебе проявить интерес – с пустыми руками из лавки ты не уйдешь. Пользуясь тем, что туристы не представляют, сколько может стоить та или иная вещь, они заламывают цены в десятикратном размере, и глаза у них при этом добрые-добрые.

За семью тканями Останавливались мы не в пятизвездочных отелях, а в небольших гостиницах – гэстхаузах.

Одна женщина из нашей группы, приехавшая из Украины, нашла общий язык с хозяйкой: обе они огородницы, и выяснилось, что в Тибете растут те же сорта овощей, что и на Украине. А хозяин этого гэстхауза – член правления Хемиса, самого крупного монастыря в Ладаке. Благодаря ему мы смогли побывать в обычно закрытых помещениях монастыря, а в библиотеке мы попросили показать нам одну из священных книг, которые хранятся в тканях. Монах развязывал узелки синей ткани так неторопливо и так долго, что мы выключили камеры. А внутри синей ткани оказалась красная. За ней – оранжевая. Только после четвертой или пятой ткани мы, наконец, увидели книгу. И Борис стал читать ее, тут же переводя с тибетского на русский, чем вызвал у монаха большое уважение.

Явление мантры

Нам было очень интересно побывать не только в знаменитых монастырях, но и в уединенных пещерах, где медитируют монахи. Поэтому, увидев старичка с авоськой, направляющегося в горы, подумали, что он несет продукты для монахов. Нас поразило, с какой легкостью он бежал в своих резиновых сланцах по скалистым горам: мы, в тяжелых трековых ботинках, серьезно экипированные, очень быстро отстали, стали тяжело дышать… Но запомнив, куда он направлялся, нашли пещеру Падмасамбхавы. Там мы поняли, что одно дело войти в эти ниши для медитации, потрогать стены, осознать, что кто-то здесь достиг просветления, другое дело – остаться здесь на ночь и медитировать.

Думаю, для этого нужен устойчивый ум, иначе не выдержишь: жутко. Обычно в этом труднодоступном месте не бывают не только туристы, но и паломники. Но Борис, прочитавший про эту пещеру в одной из тибетских книг, очень хотел туда попасть и заинтересовал нашу группу. На стенах пещеры мы увидели символы, сами по себе проявившиеся на камне, – цветок лотоса и свастику. Кстати, в гомпе (так называют небольшое строение, уединенное место для медитации или помещение для медитации в большом храме) в Кейлонге мы видели мантру – текст молитвы, который самопроизвольно проявился на выступе в скале.

Домой, к соленым огурцам

За месяц жизни в Ладаке я так наелась блюд из яиц, что потом месяца три не могла на них смотреть. Яйца были постоянно и буквально во всех блюдах, в каждом кафе обязательно омлеты. И белые мучные лепешки. Когда в самолете нам дали гречку, соленый огурчик и кусочек бородинского хлеба – это было так вкусно! Про гречку в Тибете даже не знают…

Анна Школьная