Уже более ста лет жители нашего города именуют один из его микрорайонов Куликовкой. И мало кто сейчас задается вопросом, откуда взялось это название.

Между тем оно имеет происхождение от личности вполне конкретного симбирянина. Имя его в памяти горожан целый век хранится не зря – уже при жизни Ефим Куликов для города был настоящей легендой.

«…Умер симбирский старожил-скупидом Куликов. Покойному было около 100 лет от роду. Куликова, а вернее, о Куликове, знал весь Симбирск. Он был большим оригиналом. Начать хотя бы с того, что покойный выглядывал из дома раз в десятилетие. В последний раз Куликов выезжал из своего всегда накрепко запертого дома семь лет назад, когда посещал здешние банки, чтобы обрезать купоны ценных бумаг. Состояние покойного исчисляют в полмиллиона», – такой некролог, который вряд ли можно назвать уважительным, был напечатан в начале июля 1914 года в местной газете «Симбирянин».

Сам Ефим Куликов умер 4 июля по старому стилю. Некролог, написанный через несколько дней после смерти, стал пересказом ходивших по городу легенд об усопшем. Ведь было ему вовсе не сто лет, а шел только 83-й год. А главным разочарованием для симбирян после такой затравки оказалась обстановка в доме Куликова, обнаруженная после его смерти. Согласно описи, имущества в доме полумиллионщика имелось на 25 рублей: зеленый сундук, меховое лисье пальто, суконное осеннее пальто и летнее одеяло.

Но разговоры о богатстве старика, рассказывает краевед Иван Сивопляс, изучавший сохранившиеся в областном госархиве документы о Ефиме Куликове, имели под собой все основания. Ефим Иванович был одним из богатейших людей Симбирска.

Родом из купеческой семьи, он появился на свет 180 лет назад, 13 сентября 1831 года. В 16 лет остался сиротой. Холера, унесшая осенью 1847 года жизни двух сотен горожан, прихватила и его родителей.

В наследство еще не достигший совершеннолетия Ефим получил сад и две лавки. До 21 года, возраста, считавшегося тогда началом взрослой жизни, Ефима опекал его дядя Федор Красников. Хлеботорговец Красников, уточняет Иван Сивопляс, и вовсе был чуть ли не самым богатым человеком в старом Симбирске. Ну и, кроме того, очень влиятельным стоял во главе местных старообрядцев.

Увеличить оставшееся от отца состояние Ефиму наверняка помогла не только опека дяди, но и связь с купеческой вдовой, на 40 лет его старше. Увы, подробности этой амурной истории за полтора века стерлись.

Зато сохранилось представление о том, как упорно работал молодой купец. В Крымскую войну, когда Куликову было 23 года, ему было поручено заготовить для войск провиант, пожертвованный горожанами. Позже его избрали гласным Городской Думы и казначеем приказа общественного призрения.

С ростом влиятельности росли и слухи о доходах купца. Да он и сам не постеснялся выстроить усадьбу на огромном участке на улице Хлебной, ныне Орлова. Территория, занятая купцом, распространялась на целый квартал. На ней, кроме дома в два этажа, разместились склад-лабаз, амбар, погреба, каретник, две конюшни, баня.

Дом купца оказался одним из немногих строений Симбирска, переживших страшный пожар 1864 года. Рассказывали, что хозяин перекупил пожарную охрану, чтобы она занялась его участком. А также не жалел денег для простого люда, который помогал отстоять дом от огня.

После множества таких явных свидетельств богатства Куликова обнаруженный в его доме во время посмертной описи аскетизм стал шоком для многих горожан. Но объяснялся он, отмечает Иван Сивопляс, не жадностью купца, а его жизненной философией. Как и дядя, Ефим Иванович придерживался старообрядчества, призывавшего к строгости в быту. Деньги же, согласно вере, жертвовал на богадельню, вносил втайне крупные суммы на старообрядческую общину, ведь официально вера эта была запрещена. Жертвовал на перестраивавшуюся Германовскую церковь, стоявшую неподалеку от его дома, оплатил изготовление для нее иконостаса, обошедшегося в шесть тысяч рублей.

О том, что Ефим Куликов не был так уж жаден, свидетельствует его завещание, сохранившееся в облгосархиве. К смерти состояние купца составило почти 370 тысяч рублей. Из них он отписывал деньги верным слугам, серьезные суммы оставлял на стипендии нуждающимся ученикам Симбирской мужской гимназии, городскому попечительству о бедных, богадельне. Две тысячи рублей завещал раздать бедным города на помин его души.

Основная часть богатства умершего должна была достаться его самарскому племяннику. Но тот сначала затеял спор с государством, чтобы уменьшить пошлину с наследства, а затем сам заболел и умер. Вскоре пришли революционные потрясения, и купеческие богатства национализировали.

Прямых наследников у Ефима Ивановича не было. Та же старообрядческая вера запрещала ему регистрировать брак в церкви. А вот незаконнорожденные дети вполне могли быть.

К примеру, по завещанию он оставлял немалые деньги для своей экономки, как тогда нередко называли сожительниц. Кроме того, на старом кладбище на улице Карла Маркса, рассказывает Иван Сивопляс, есть могила Елизаветы Ефимовны Куликовой, которая вполне могла быть незаконнорожденной дочерью купца.

Могилы самого Ефима Куликова не сохранилось. Зато цел дом – тот самый, участок за которым рождал легенды о богатстве купца.

Стоит он на улице Орлова, 33. Сейчас в купеческом доме живет несколько семей. Житель соседнего дома Леонид Чугунов припоминает, что лет десять, а то и больше назад к дому приезжала делегация. Вроде бы родственники купца из Питера и Великобритании пожелали посмотреть на семейное гнездо. Но больше приветов от наследников не было.

Сам дом до сей поры отмечен железной табличкой «Русское страховое общество 1867».

Но, застрахованный от всяческих неурядиц после пожара 1864 года, хода времени он все-таки не выдерживает. Жильцы, рассказывает Чугунов, ждут, когда же наконец дом признают ветхим и определят под снос.

Но даже такая судьба дома Куликова не отучит ульяновцев вспоминать его имя. В свое время фамилия купца так часто звучала в городе, что куликовским назывался и один из спусков к Волге, рядом с которым раскинулся его сад, а за Свиягой находилось куликовское поле местного значения. Но более всего прижилось название микрорайона на севере города. Настолько, что в советские времена от него пытались насильно избавиться. В 1935 году Ульяновский горсовет выпустил постановление, в котором запретил употреблять «название западной окраины города именем эксплуататора Куликова». Вопреки этому требованию Куликовка в речи горожан присутствует до сих пор. Впервые, по информации Ивана Сивопляса, этот топоним возник в исторических документах в 1908 году. Сейчас, получается, он уже пережил легендарный возраст своего прародителя.

Лидия Пехтерева