Через месяц после выхода статьи «Вздутый каравай» («СК» за 10.11.2011 г.) редакция получила ответ из областного минсельхоза. Ответ с обидой и с главной мыслью, что автор статьи (то есть я) ничего в агрокомплексе не понимает, дальше своего кабинета не выезжает, а потому и не видит происходящего расцвета сельского хозяйства. Неправда!
Напомню в двух словах, о чем была статья, так обидевшая работников министерства. В ней я высказал сомнение в объективности данных по урожаю зерновых в этом году, которых собрано якобы 1,4 млн тонн. Я приводил аргументы, в том числе и тот, что огромные площади в регионе заросли лесом, и непонятно, как мог быть собран урожай, сравнимый с советскими временами, когда посевные площади доходили почти до двух миллионов гектаров.
Да и где он, нынешний урожай, спрашивал я, если никто не видел ни гор собранного зерна в хранилищах, ни верениц автомашин, перевозящих урожай.
Мне пояснили, что технологии сегодня не те, что были в советские времена. Техника – комбайны, трактора и проч. – тоже современная, которая не требует стольких рабочих рук, как раньше (это упрек на мое замечание, что в моем селе в Сурском районе в агрокомплексе не занят вообще ни один житель. Оказывается – и не надо). Зерно же большегрузными «КамАЗами» (раньше, кстати, они тоже были, и это их вереницы с зерном попадались на трассе) вывозили сразу на элеваторы. А если и не вывозили, то складировали «в специально приспособленные помещения (капитальные склады или крытые ангары)». Вот тут – стоп!
Житель я сельский и в районах бываю. В том же Сурском. В десятке населенных пунктов нашего куста нет не то что капитальных зерновых складов, в них нет даже кола на тех местах, где эти склады, в том числе кирпичные, стояли. На месте совхозных усадеб – бурьян. То есть в большинстве хозяйств, имевших зернохранилища, теперь их нет, а новых элеваторов по сравнению с советским временем в области не появилось, почему я и спрашивал: где же зерно?
Министерские сообщают мне, что времена изменились, и зерно теперь – это товар, который производители хранят как зеницу ока, каждое зернышко, «в соответствующих условиях, с соблюдением всех санитарных норм и требований». Здесь я мог бы возразить ссылкой на недавнюю информацию о том, что треть нынешнего урожая в России признана плохой по качеству, и заграница, например, ее не купит. И это при том, что проверено еще не все зерно. То есть до половины зерна при этом хранении – «с соблюдением всех санитарных норм и требований» – несъедобно.
Упрекают меня еще в том, что я не вижу «жизнь сельских тружеников», не пожимаю «их мозолистые руки», не всматриваюсь «в их терпеливые и мудрые лица». Признаться, таких тружеников я и правда давно, не видел. Рассекающих на иномарках и вида полубандитского – видел, а таких – нет, но допускаю, что они где-нибудь еще сохранились. Только лисал-то я не о недоверии к ним, а о сомнении в достоверности сводок, которые составляют не мудрые и терпеливые, а обычные чиновники. Вот они-то поля и тружеников, вероятно, и в глаза не видят. В своем ответе минсельхоз забыл, однако, что я сказал в конце той статьи. Я ведь признал, что такой урожай, может быть, и правда случился, но тогда это не может не привести, писал я, к снижению цен на хлеб в магазинах. Цены пока, насколько мне известно, не снизились. Тогда снова тот же вопрос: где зерно?
Василий МЕЛЬНИК