Юрий САМАРСКИЙ
Позицию обывателей, спрашивающих в киосках газету «с программой» (то есть, которых абсолютно не интересуют проблемы общества), понять сложно, но можно. В основном это укрощенная, а потому любимая властью часть электората. Такие люди либо не ходят на выборы, либо голосуют за тех, кто чаще мелькает на экране.

У американцев есть даже пословица: если в канун выборов каждый день по телевизору на всех каналах показывать зад лошади, то он непременно станет президентом США. А вот депутатов и некоторых журналистов, не читающих даже пресс-релизы, – ни понять, ни простить. ГЛЯДЯ В КНИГУ, ВИДЯТ ФИГУ

1 февраля появилась статья с жизнеутверждающим заголовком «Ядерной помойке – нет!». Если даже доктор биологических наук, профессор УлГУ поверил обещаниям областного правительства и радуется, что «возобладала та позиция, что отвечает не только интересам безопасности нынешних жителей Ульяновской области, но и будущих поколений», то простой люд вскоре начнет скидываться на памятники Уйбе, Кириенко,Чубайсу, Дерипаске, Вексельбергу и прочим «инвесторам» строительства ядерно-инновационного кластера (ЯИК) в Димитровграде.

Сначала было слово. И сказала его жительница областного центра Ася Фехретдинова, разославшая всем депутатам регионального ЗС письма, в которых выступила против строительства АЭС в Димитровграде. Избранники (они ж народные!) услышали глас электоральной единицы и срочно 19 января провели расширенное заседание комитета. И даже вызвали для разъяснений заместителя главного инженера НИИАР Владимира Гремячкина, который подтвердил, что планы строительства новых реакторов остаются в силе.

Автор вышеупомянутой статьи, видимо, посчитал, что одного обещания властей достаточно для успокоения общественности, а потому сократил доклад Гремячкина за счет самой важной информации:

«Твердые ВЫСОКОАКТИВНЫЕ отходы временно складируют, чтобы позже отправить их в региональные хранилища, КОГДА ОНИ ПОЯВЯТСЯ. Жидкие отходы низкого и среднего уровня активности закачиваются под давлением 50 атмосфер на глубину 1200-1300 метров на опытно-промышленном полигоне самого НИИАРа. Полигон действует с 1968 года, туда на сегодня закачано около ТРЕХ МИЛЛИОНОВ кубометров радиоактивных отходов. Сейчас в федеральных структурах рассматриваются документы на продолжение эксплуатации димитровградского захоронения до 2020 года. Туда планируется отправить еще порядка 700 тысяч кубов жидких отходов».

Сия информация не встревожила даже профессора УлГУ, человека, которому по статусу положено знать, из-за чего произошла вторая по масштабам катастрофа в истории ядерной энергетики (после Чернобыльской). Я имею в виду техногенную аварию на ПО «Маяк», произошедшую 29 сентября 1957 года, которую еще называют Кыштымской трагедией.

ДОСТАТОЧНО 300 КУБОВ

В результате аварии 23 сельских населенных пункта были выселены и уничтожены. Скот убивали, одежду сжигали, продукты и разрушенные строения закапывали в землю. В течение первых 10 дней погибли около 200 человек, общее число пострадавших оценивается в 250 тысяч. Авария была оценена в 6 баллов по международной семибалльной шкале.

В воздух было выброшено около 20 млн кюри радиоактивных веществ. Около 90% радиации осело прямо на территории комбината «Маяк». Радиоактивные вещества были подняты взрывом на высоту 1-2 км и образовали радиоактивное облако, состоящее из жидких и твердых аэрозолей. Юго-западный ветер, который дул в тот день со скоростью около 10 м/с, разнес аэрозоли. Через 4 часа после взрыва радиоактивное облако проделало путь в 100 км, а через 10-11 часов радиоактивный след полностью оформился. 2 млн кюри, осевшие на землю, образовали загрязненную территорию, которая примерно на 300-350 км протянулась в северо-восточном направлении от комбината «Маяк». Граница зоны загрязнения была проведена по изолинии с плотностью загрязнения 0,1 Ки/кв.км и охватила территорию площадью 23 тыс. кв. км.

Со временем происходило “размывание” этих границ за счет переноса радионуклидов ветром. Впоследствии эта территория получила название «Восточно-уральский радиоактивный след». Головная, наиболее загрязненная ее часть, занимающая 700 квадратных километров, получила статус Восточно-уральского государственного заповедника.

Десятки тысяч людей, в одночасье лишившиеся всего, были оставлены в чистом поле и стали экологическими беженцами. В челябинской области и городе атомщиков после аварии смертность возросла: люди умирали прямо на работе, рождались уроды, вымирали целые семьи. Переселение жителей с зараженных территорий не завершено даже сейчас, спустя 55 лет с момента трагедии.

На ПО «Маяк» не было АЭС, там был полигон, куда свозили отработанные отходы. Высокоактивные отходы хранили в специальных емкостях из нержавеющей стали – «банках», которые стояли в подземных бетонных хранилищах. Эти «банки» очень сильно разогревались из-за активности содержащихся в них радиоактивных материалов. Для того чтобы не произошло перегрева и взрыва, их нужно было охлаждать водой. У каждой «банки» была своя система охлаждения и система контроля за состоянием содержимого.

К осени 1957 года измерительные приборы пришли в неудовлетворительное состояние. Из-за высокой радиоактивности кабельных коридоров в хранилище их ремонт вовремя не проводился. А 29 сентября 1957 года на одной из «банок», в которой хранилось всего 300 кубов ОЯТ, произошла серьезная поломка в системе охлаждения. Одновременно произошел сбой в системе контроля. Работники, которые в тот день производили проверку, обнаружили, что одна «банка» сильно разогрелась. Но они не успели сообщить об этом руководству. «Банка» взорвалась. Взрыв был страшен и привел к тому, что почти все содержимое емкости с отходами оказалось выброшено в окружающую среду…

На территории НИИАР хранится уже три Миллиона кубов высокоактивных отходов. И туда же собираются закачать еще 700 ТЫСяч кубометров ОЯТ. Между тем, ремонт систем охлаждения и контроля за состоянием не производился лет двадцать. Это явно следует из отчета директора ОАО «НИИАР» Владимира Троянова.

ОТ ШЛАНГА ДО БАНКИ

В сентябре 2006 года в квартире Г.Ф. Кононенко, проживающей в доме № 39 по улице Строителей, сорвало шланг подводки ГВС к мойке на кухне. В результате ЧП горячей водой была залита вся трехкомнатная квартира Галины Федоровны и ее соседки снизу. Вызванный наутро техник из ООО «Сервис-Град-1» составил акт с перечислением имущества, пострадавшего от затопления. Однако директор этой «управляющей» компании господин Гончаров отправил свою клиентку за правдой в аварийную службу. Там Галина Федоровна выяснила следующее. Всю ночь работники этой службы не спали из-за подобных вызовов, случившихся вследствие аварии на ТЭЦ НИИАРа. Оказалось, что для промывки трубопровода в него засыпали 6 мешков хлорки, которая образовала пробку. Для того чтобы ее «пробить», на ТЭЦ одновременно повысили и температуру горячей воды, и давление в трубопроводе, превысив допустимую норму сразу на 3 кг/см. Это привело к срыву заглушек в подвалах сразу пяти домов и, как следствие, разрывам труб ГВС уже в 30 квартирах. Из разговора с человеком, который дежурил в эту злополучную ночь на ТЭЦ НИИАРА Галина Федоровна узнала, что при повышении давления не сработало НИ одно из средств аварийной защиты: молчала звуковая сигнализация, не замигала световая сигнализация, не сработала автоматическая система закрытия клапанов! И это на ТЭЦ института АТОМНЫХ реакторов!

19 июля 2007 года Управление энергетического надзора Федеральной службы по экологическому, технологическому и атомному надзору ПФО провело расследование и установило следующее. Порыв на внутридомовых сетях ГВС в ночь с 20 на 21 сентября 2006 года произошел из-за отсутствия устройств, исключающих повышение давления выше допустимого. Кроме того, это же Управление признало и сами аварии.

И без строительства новых АЭС и полигонов мы в любой момент можем взлететь под «фанфары». Но, к несчастью, строительство идет уже полным ходом. И, похоже, команды «отставить» не последует. Решение принято на высшем уровне. В качестве доказательства приведу информацию из димитровградского новостного портала «Три сосны РФ» от 2010.03.04:

«Сегодня в Димитровград приехал заместитель генерального директора госкорпорации «Росатом» Петр Щедровицкий. Вместе с губернатором Сергеем Морозовым они обсудили проект создания ядерно-инновационного кластера. По словам господина Щедровицкого, вопросы становления отраслевых и региональных программ на сегодняшний день являются одними из ключевых вопросов. «И от того, как мы нащупаем точки соприкосновения… зависит эффективность каждого отдельного проекта, поскольку разорванные проекты не дают такого синергетического эффекта, какой могли бы дать».

Губернатор и представитель «Росатома» обсудили за закрытыми дверями создание ядерно-инновационного кластера и центра ядерной медицины предметно».

Нет никаких сомнений, что господа «нащупали точки соприкосновения». В том числе и по строительству полигона для захоронения ОЯТ. Потому что «разорванные проекты» не дадут желаемого всеми участников переговоров эффекта.

Что касаемо обещаний, данных на РАБОЧЕМ заседании КОМИТЕТА, смело можно сказать, что они дешевле коробка спичек. Вот, если бы депутаты на пленарном заседании ЗС приняли соответствующий закон, то оставалась бы надежда, что полигон построят где-то в Красноярском крае, как обещают нам сейчас.