Николай РОМАНОВ
Бабьи ссоры в деревне – дело привычное. Причиной может стать любой пустяк. Забралась чужая курица на грядку, заклевала спелый помидорчик – считайте, спектакль обеспечен. На бесплатное зрелище сбегается полсела.

Уколоть нечем

Прелесть скандалов заключается в том, что каждый друг про дружку знает все до седьмого колена. И, как из бездонного короба, вываливают такие дрязги, что ушеньки вянут. А вот с Елизаветой Рубцовой в Татарском Урайкине сцены выходили куцые, скучные. О ней здесь не знали ни скреточки. А уколоть иногда очень хотелось, несмотря на то, что она была учителкой. Учила сельских ребятишек немецкому языку. Ну и что же? Вчера ее теленок забрел в открытый палисадник соседки Фариды и пожевал всю растительность. Калитку-то надо держать на запоре. Вот и все проблемы. Нет, госпожа Елизавета Федоровна, это ты должна держать животину на привязи. И понеслось! Кончалось тем, что вслед ей летело презрительное: «Немка! Немка! Немка!». Видимо, полагали, что это словечко достанет ее до самых печенок. На самом деле, после войны прошло только десять лет. Многие урайкинские мужики полегли на ратных полях. Кто их покосил? Немцы. Вот и получай, учителка, наше «уваженьице». Некоторые вообще говорили: «Зачем нам, татарам, немецкий язык?».

Городская невеста

По-другому думал директор местной школы-десятилетки. Он видел, что ребята учатся хорошо, смекалисты и прилежны. Но дальше техникума дорога им была тогда заказана. В любом институте, особенно гуманитарном, на приемных экзаменах обязательно был иностранный язык. А в Тат.- Урайкине среди учителей не было ни «немца», ни «француза», ни «англичанина», а посему в аттестатах зрелости выпускников оценку по иностранному языку заменяла черточка.

Закончился учебный год. Опустела школа, начались летние каникулы. Все педагоги ушли в отпуск. Одному директору не до отдыха. Он зачастил в Ульяновск, в пединститут. До города – сто километров, сплошное бездорожье, но ничто не могло его удержать. Он загорелся не на шутку: учитель немецкого языка непременно должен быть в Урайкине. Но все его мытарства оказались тщетными: выпускники иняза еще до получения дипломов давно были распределены. И не только по области, а по всему Союзу. Но кто-то директору шепнул, что если он кого-то из девушек с глазу на глаз уговорит, «украдет», тогда, может быть, что-то и выгорит. Ну, что же, крали же когда-то в Урайкине невест, в конце концов, и новая учительница вполне может стать в его селе невестой. Вызнал директор весь список выпускниц (иняз завершали одни девчата) – ни одной татарки. Решил поговорить с русскими. Симпатичная и говорливая Лиза Рубцова согласилась поехать в исконно татарское село.

“У кого учились?”

Родилась Елизавета Рубцова в селе Александровка Цильнинского района. Рядом – татарские, чувашские села. После начальной школы училась и там, и там. Общение с татарской и чувашской ребятней незаметно, совершенно произвольно вводило ее в их говор и язык, а потом ей довелось познакомиться с мордовским языком. Не придавая никакого значения таким своим способностям, она, естественно, на уровне средней школы хорошо знала и немецкий язык. Думая поступать в институт, она, ближе к аттестату зрелости, выбрала русскую филологию – язык и литературу. Но получилось так, что на приемные экзамены опоздала, и ей, как спасительное, предложили иняз. Но все годы учебы в пединституте русский язык и литература на ее образовательной тропе шли рядом с иностранным языком. В Тат.-Урайкине ее, как невесту, заметили сразу. Вышла замуж, одна за другой родились три девочки – Роза, Венера и Светлана. Ни до родов, ни после Елизавета Федоровна не оставляла школьные классы по той простой причине, что ее никто не мог подменить. Спасала молодость, а главное – непоказная прилежность выбранному делу жизни. К тому же получилось так, что такие предметы, как русский язык и литература, оказались безхозными, и Рубцова взялась и за них.

Юноши и девушки из татарского села сдают приемные экзамены в пединститут и получают именно по русскому языку и литературе отличные оценки. Старые преподаватели кафедры, помня своих одаренных выпускников, спрашивают: «У кого учились в школе?». «У Елизаветы Федоровны Рубцовой». Никто не помнил такую. Во время летних каникул всем семейством Рубцовы отправлялись в богатые старомайнские леса по ягоды, по грибы. А еще приносили охапки свежих весенних березовых веток, в тени на крылечке вязали веники для бани. Похлещет мама девчонок под парком на полке, выскакивают они в предбанник розовые до пяток, счастливые хохотушки! Мама умеет делать все, и все великолепно, от души.

В 1974 году Елизавету Рубцову утверждают директором Тат.-Урайкинской средней школы. На этом ответственном посту она служит до ухода на пенсию. На ее уроках незапретно было помечтать, за селом на картошке развести костер, повеселиться, поозоровать. На школьной сцене ставили спектакли на татарском языке, в главных ролях всегда выступала Елизавета Федоровна, как говорится, без переводчика. Да какой там переводчик, если учительница знает не только татарский, чувашский, мордовские языки, но и немецкий, французский, английский.

Пришло время, дочери окунулись в городскую жизнь. Мать потянулась за ними, так проще и лучше, не надо им ездить в далекое село, Елизавета Федоровна всегда рядышком, посоветоваться, навестить – никаких трудов. Но и здесь она не могла сразу, резко оборвать свой трудовой путь. В общежитии одного заволжского предприятия Елизавета Рубцова становится воспитателем, каждому жильцу своим человеком. Настоящий педагог черпает новые силы только в общении с людьми, он несет и ответственность за них. Хорошо, что дочь Венера сидит за одной партой с Тагиром Шариповым, впоследствии это будет отличная семья, за них она спокойна. Но вот 1 сентября в одном из классов не досчитались, кажется, семиклассника. Выяснилось, что он путешествует по родственникам где-то в Средней Азии. И Елизавета Федоровна едет в далекие края, находит юного «пржевальского» и возвращается с ним в свое село.

Счастье матери

Самое большое счастье для любой матери в ее детях – здоровых, успешных. Не у каждой матери дочь ходит в погонах полковника, а у Елизаветы Федоровны ходит! Внучка Олеся серьезно вникла в медицину, она врач, и, говорят, от Бога. Другая внучка Эльвира – банковский работник. Лучшая из лучших школьников, получившая губернаторскую премию, Диана Зайнуллина тоже внучка Елизаветы Рубцовой.

В день восьмидесятилетия все ее кровное родство вручило ей единственную премию в мире, как самой лучшей, самой душевной, самой красивой матери и бабушке! Накануне 8 Марта хочу искренне присоединить свои добрые пожелания к тем, которые прозвучат в этот день из уст всех, кто любит, уважает, ценит Елизавету Федоровну на нашей прекрасной земле!