Почти 60 процентов россиян, по данным опроса ВЦИОМ, не верят в достоверность итогов голосования на выборах президента страны. Не меньшее число людей не верит, вероятно, и в то, что правду в этом вопросе можно хоть как-то восстановить.

Эти данные ВЦИОМ близки к объективным, в отличие от цифр, которые служба давала накануне самих выборов, когда она прогнозировала, что Владимир Путин наберет порядка 60 процентов и победит уже в первом туре. Результаты двух опросов между собой, что называется, не коррелируют, ведь те 60 процентов, которые не верят в достоверность выборов, наверняка голосовали не за Путина. За него же отдали голоса, вероятно, 40 с небольшим процентов – те, кто в итоги верит, то есть победа Путина в первом туре действительно под очень большим вопросом. Чтобы убедиться в этом, не надо ничего даже доказывать. Но оппозиция собирается-таки доказать факты фальсификаций в судах. Ее шансы на это близки, однако, к нулю.

Российское избирательное законодательство построено очень хитро. В нем, в частности, отсутствует возможность оспаривать итоги голосования гражданами, то есть избирателями.

Если ты получил бюллетень и опустил его в урну, никаких претензий иметь больше не можешь, поскольку свое право на голосование реализовал, а что происходило дальше с твоим голосом – не твое дело. Не понес ущемления в праве – нет и судебной защиты.

Нет права на оспаривание итогов голосования даже у журналистов и даже в том случае, если они собственными глазами видели обман.

Журналисты потерпевшими в этих делах тоже не считаются, поскольку если голоса и украли, то не у них.

Воруют же их у партий или кандидатов, которые и могут искать справедливости в судах. Причем партия, скажем, должна доказать, что при фальсификации уменьшилось число голосов, поданных именно за нее. Если же голоса украли, например, у КПРФ, ЛДПР уже не может надеяться на удовлетворение ее исковых требований, ибо пострадавшей от такого подсчета голосов не считается. Ну и так далее.

О том, что происходит в судах, много говорилось по итогам декабрьских выборов в Госдуму. Вот как описывает журнал «Русский репортер» судебные процессы этого рода. Место действия: Воронежская область.

Истец: партия «Справедливая Россия».

Предмет спора: расхождение в данных по итогам голосования. Доказательства: протоколы и копии у наблюдателей, цифры в них разные. Идет допрос свидетелей – председателей и секретарей участковых комиссий.

«- Как получилось, что в протоколе и копиях наблюдателей разные цифры?

– Ну, была нервная обстановка, наблюдатели очень спешили, просили их отпустить, – мы ошиблись.

– Каким образом вы в разных копиях одинаково ошиблись в десяти строках?

– Да я не помню, два месяца прошло!

– А как получилось, что оригинал протокола, который вы представили в ТИК, правильный, а сделанные с него копии – ошибочные?

– Не могу сказать, не помню.

– Скажите, а откуда взялась ошибка? Сколько раз вы пересчитывали и куда заносили результаты? – Я не помню, уж сколько времени прошло… – На копиях стоит ваша подпись.

Вы проверяли цифры?

– Не помню… – У вас были признаны недействительными триста тридцать два бюллетеня. При повторном подсчете голосов они стали действительными и перешли в голоса, поданные за «Единую Россию». Как вы это объясните?

– Я уже не помню.

– Но вы гасили бюллетени, отрезали угол?

– Да я уже не помню, что-то отрезали.

– Вы сами это видели?

– Наверное, не помню. Как положено, так и делали…».И вот эта сказка про белого бычка, иначе говоря, это дуракаваляние – на протяжении многих часов судебных слушаний. И суды это вполне устраивало. На основании подобных показаний членов комиссий принимались решения об отказе в удовлетворении исковых требований, а комиссии признавались честными и чистыми. На президентских выборах ничего не изменилось. И на что в этой системе можно надеяться? И это, конечно, узурпация власти. Не кем-то даже лично, а мафиозно-бюрократической корпорацией, частью которой является большинство в Госдуме, штампующее такие законы.

Ситуация выглядит пока безвыходной.

В общем, система – ниппель.

Юрий Кашинский