Ульяновец Михаил Георгиевич Семёнов воевал в Великую Отечественную в танке под номером 13, дважды чудом спасался в тяжёлых боях, оба из которых были 13 числа, а потому, дожив до 86 лет, так и не поверил ни в одно суеверие касаемо «чёртовой дюжины».
Михаил Георгиевич ушёл на фронт в 17 лет. Война к тому времени шла уже четвёртый год.
– Мы шли добивать врага, уверенные, что скоро перебьём всех фашистов. Молодой был, задиристый, не верил в то, что танки горят, и спорил со всеми, кто пытался меня переубедить в этом. А я всё повторял: «Железо не горит!», – вспоминает ветеран.
Как плавится броня, 17-летний танкист увидел своими глазами очень скоро.
– Я попал на 3-й Украинский фронт. Меня, желторотого, сразу определили на танк №13. Старички-то, кто давно на фронте – они же все суеверные, особенно танкисты, никто не захотел идти на такую бронемашину. 13 февраля 1945 года мы стояли под Будапештом. Помню, такая тишина с утра была, хотя мы знали, что немцы где-то рядом притаились, в окопах. Мы всё эти окопы высматривали. Ни с того ни с сего заряжающий в нашем экипаже мне говорит: «Знаешь, я сегодня убитым не буду», «А я?», – спрашиваю его. «А ты – не знаю…». Никто тогда из нас не знал, кому что суждено в ближайшем бою. Фашисты всё никак не казались, и нам дали команду провести разведку боем, выйти перед окопами и вызвать огонь на себя. Начался бой. А вы знаете, что такое танковое сражение? Это час максимум, всё быстро проходит, не успеваешь сообразить, цел ты остался или нет. В наш танк попал снаряд: прошёлся по низу машины, как таран, и задел моего боевого товарища, лучшего друга Николая, переломав ему обе ноги. Мне б его первым спасать, а тут в меня наш радист вцепился весь перепуганный: «Не бросай меня, не бросай!» – кричал он мне, его аж трясло от страха. Еле вытащил его на себе на броню танка, оттащил метров на 15, а сам обратно в горящую машину, за другом. Вынимали его уже полуживым, пока везли в госпиталь, я у него пистолет отобрал на всякий случай. Он меня умолял вернуть ему обратно – не мог, не хотел он терпеть эту дикую боль…
В госпитале товарищ Михаила Георгиевича умер. А уже ровно через два месяца, в апреле, опять же 13 числа, за месяц до Победы, его танк стоял под Веной. И снова бой, один из последних на пути в Берлин.
– Вот когда я убедился, что танки всё-таки горят, – рассказывает Михаил Семёнов. – Когда я выпрыгивал из своей горящей машины, мне показалось, что я неживой, и всё, что я вижу вокруг – это мне остатки от жизни мерещатся. Моего командира разорвало на чаш прямо при мне, всё, что от него осталось – ошмётки и кровь – всё на мне было… А у меня – ни царапины. Вот что это – везение или как? А вы говорите – 13 число. Нет никаких несчастливых чисел. Когда я вернулся домой, в Ульяновск, мама мне сказала: «Сынок, ты жив моими молитвами». Вот и весь ответ.
P.S. С просьбой поздравить Михаила Семёнова с великим праздником к нам в редакцию обратились сотрудники Центра социальной помощи «Исток», которые ухаживают за ветераном. Мы присоединяемся к социальным работникам и поздравляем Михаила Георгиевича с Днём Победы. Здоровья вам, долгих лет жизни и везения!