Уголовное дело членов музыкальной группы, проведшей в феврале антипутинский молебен в Храме Христа Спасителя, передано в суд. Конкретно – в Хамовнический суд Москвы. Обвинения девушкам предъявлены скорее уж не в рамках Уголовного кодекса, а в рамках уложения средневековой инквизиции.

Материалы дела составляют несколько томов и насчитывают тысячи страниц, содержание которых остается широкой публике пока неизвестным. Нет сомнений, что это дело войдет в учебники российской юриспруденции. Либо в качестве образца – в случае, если развитие права пойдет по пути юридического абсурда, либо в качестве отрицательного примера – в случае, если верх возьмет здравый смысл.

Известно, что среди инкриминируемых участницам Pussy Riot деяний есть такие, как «оскорбление православных святынь» и «нанесение глубоких душевных ран верующим». Никакого отношения к Уголовному кодексу эти прегрешения девушек, понятно, не имеют. Во-первых, неизвестно ни одной фамилии лиц, чьи души были поранены.

Неизвестно, какой конкретно ущерб они понесли и каковы последствия этого сегодня. Во-вторых, оскорбление святынь должно выражаться, наверное, в каких-то реальных действиях. Например, в надругательстве над иконами храма, чего в февральской акции Pussy Riot явно не было. Был молебен под звуки гитары, которым если и оскорблялись какие «святыни», то всего одна, и имя ей – Владимир Путин, чьего изгнания девушки просили у Богородицы. Святыни же Храма Христа Спасителя видели, вероятно, и куда более страшные надругательства, оставшиеся, однако, неизвестными миру.

Путин тогда имел статус кандидата в президенты РФ, и акция Pussy Riot была по сути политической: девушки не хотели его избрания на главный пост страны и, как могли, пытались этому помешать. И если они что-то и нарушили по части права, то это, может быть, только закон о выборах. Вели, скажем, незаконную агитацию. Музыкантки, правда, считали, что раз церковь в лице патриарха агитировала за Путина, они вправе агитировать тоже в церкви, но против Путина. И они – не юридическое лицо, так что даже за незаконную агитацию ответственность нести не могут. В частных разговорах избрания Путина не хотело полстраны. Критиковали его и в общественных местах – в транспорте, к примеру.

В общем, все это выглядит как расправа из чувства мести, не имеющая и тени признаков справедливого правосудия. Обвиняемые – молодые и привлекательные на вид девушки, а потому к расправе примешивается еще и элемент агрессивного женоненавистничества. Будь это не так, мужчины, которых среди обвинителей большинство, не могли бы не смягчить свою жестокость, видя, с кем имеют дело. Агрессивное женоненавистничество среди священников, говорят, не редкость, но в данном случае оно бьет наружу и среди мирян. И больше ничего тут нет, сколько ни ищи.

Василий Мельник