Выходом в свет новой книги отметил свое 90-летие Марк Харитонович Валкин. «Бутурлинская комната в Ульяновском областном краеведческом музее имени Гончарова» – рассказ о создании и воссоздании этой комнаты, увековечившей память о выдающемся орнитологе Сергее Александровиче Бутурлине. Однако речь пойдет об авторе книги, заслуженном работнике культуры РФ, проработавшем в Ульяновском областном краеведческом музее более 30 лет. Ведь сегодня, 31 июля, его юбилей.

Дорогой войны

Хотя большая часть жизни Марка Харитоновича Валкина прошла в Ульяновске, он хранит память о деревеньках на Смоленщине, где родился и учился в школе – селах Кожуховичи, Мурашки, поселке Хиславичи. Еще в школе Валкин полюбил историю и литературу и поступать поехал в Москву, в знаменитый институт философии, литературы и истории. Но общежитие студентам ИФЛИ не предоставлялось.

Зато в Казанском университете на факультете истории и философии был недобор, и по приглашению декана факультета группа абитуриентов уехала в Казань.

В 1941 году студентов отправили в Чувашию рыть окопы, а в 1942 году вернули на учебу. Но уже через два месяца Валкин получил повестку и отправился в Подмосковье на учения в минометный батальон. В числе других подготовленных солдат его направили в разведроту. К линии Брянского фронта рота шла пешком.

Спали днем, ночами шли и на ходу дремали.

Конечно, многие погибли.

Далее Валкин попал на курсы младших лейтенантов, после которых был назначен командиром взвода, а затем и роты. Война кончилась, когда он вместе с ротой был в 25 километрах от Эльбы, справа от Берлина. Получил орден Отечественной войны I степени, орден Красной Звезды, медали «За боевые заслуги», «За взятие Берлина», «За победу над Германией», юбилейные медали.

Прием у графини

В Германии Валкин вместе с другими командирами попал в гости к английской графине. Пригласил его расположившийся в том же доме командир другой роты: оказалось, что его ординарец в поисках деликатесов для своего начальника нашел в окрестностях усадьбу настоящей английской графини, и та пригласила русских на обед. Она, дальняя родственница Уинстона Черчилля, жила в своих владениях в то время, когда началась война, и была интернирована. Немцы не тронули гражданку враждебного государства, лишь забрали у нее трех лошадей. Дама говорила на прекрасном русском языке, который выучила в Санкт-Петербурге в дореволюционные годы. В ее доме располагался небольшой музей египетского искусства – она имела владения и в Египте, и во Франции, – на территории усадьбы были пруд с лебедями, сад с великолепными розами.

Позднее ординарец рассказал, что графиня предлагала ему жениться на ней, говорила, что Уинстон договорится с «Джо» (Сталиным), но мужчина сослался на ностальгию и отказался.

Первый музей

Вернувшись после войны в Хиславичи, Валкин узнал, что его родителей постигла участь всей еврейской общины: в феврале 1942 года полицаи согнали ее в овраг на окраине поселка и расстреляли… Немногим раньше, в Москве,– Марк Харитонович расписался со своей бывшей одноклассницей Аней Мартыненковой – Анна Андреевна жива и остается первой читательницей статей и книг своего супруга, а также одной из самых гостеприимных хозяек Ульяновска.

Валкин оставался на службе, пока не узнал о приказе Сталина, предоставляющем право офицерам, мобилизованным со студенческой скамьи, уйти из армии. Он вернулся в Казань, но закончить учебу ему не удалось: профессор Писарев, возглавлявший кафедру, был известен как антисемит и намеренно долго продержал дипломную работу Валкина, вернув ее за месяц до защиты со словами «не годится». Времени писать новую работу не было, надежды на то, что через год ситуация не повторится, – тоже. Тогда Марк Харитонович написал заявление с просьбой об отчислении из университета, сразу же поступил в МГУ на исторический факультет, сдал госэкзамены и защитил дипломную работу.

С 1947 года, еще будучи студентом, Валкин стал работать в Государственном музее Татарии, где был научным сотрудником отдела фондов, а также создавал и заведовал отделом истории советского периода. Впервые в музейной экспозиции появились не плакаты и модели, а подлинные экспонаты. В частности, он разыскал трактор «Фордзон-Путиловец», который по сей день стоит в музее. В 1950 году по приглашению ульяновских чиновников Валкин переехал в наш город и возглавил Краеведческий музей.

Бутурлин

Здание нуждалось в ремонте, в экспозициях, в кадрах, в фондах хранились неучтенные экспонаты, пропали ценные документы, часть нумизматической коллекции. Молодой энергичный директор активно взялся за дело. Здание отреставрировали. Сделали достойные экспозиции на разным темам. В музей потянулась молодежь. Вместе с коллегами Валкин объездил весь Ульяновск и всю область: они создали сеть филиалов Краеведческого музея, помогли встать на ноги почти сотне народных музеев.

Валкину приходилось заниматься не только административно-хозяйственной работой, но и научной, а также издательской. Он же обучал музейному делу молодых сотрудников.

– Разбираясь в архиве, я наткнулся на незарегистрированные письма, которые начинались обращением «Любезный Сережа!» и были подписаны Бутурлиным, – рассказывает Марк Харитонович. – В письмах шла речь о политических проблемах, вопросах естествознания, нравственности. Выяснилось, что Александр Сергеевич Бутурлин – «лаврист», видный революционер-народник. А Сережа – его сын, известный орнитолог и охотовед. Первую посвященную им книгу «А.С. Бутурлин. Материалы к биографии» я опубликовал в 1961 году. Потом издал книгу «Бутурлин о Льве Толстом»: Александр Сергеевич был близким другом Толстого, хотя не разделял его взглядов. Толстой провожал его в ссылку в Сибирь и писал ему письма, консультировался с ним как со знатоком древних языков – древнееврейского, латинского, древнегреческого. Я разыскал в Москве младшего сына орнитолога, Александра. Он и его мать Амалия Ивановна сохранили многие вещи, которыми пользовался ученый, личные документы, портреты, фотографии, книги. Они согласились передать все это музею безвозмездно, и в 1983 году мы открыли экспозицию «Бутурлинская комната».

Гончаров

«Лебединой песнью» Валкина на посту директора Краеведческого музея стало создание литературного Дома-музея Ивана Александровича Гончарова. В 1950 году, когда Валкин приехал в Ульяновск, имя русского писателя было полузабыто. Когда-то в музее была «гончаровская комната», но к 1950 году на втором этаже зданияпамятника Гончарову уже располагался Художественный музей, и экспозиция так и осталась в нем. Валкин вспоминает, что смог вернуть ее чудом: директор Художественного музея, по-видимому, не понимал ценности экспозиции и с легкостью отдал ее в Краеведческий. После восстановления «гончаровской комнаты» Марк Харитонович решил, что сама она и ее содержание не соответствуют масштабу личности писателя.

Началась долгая работа по созданию музея: в 1956 году музею присвоили имя Гончарова, в 1962 году отпраздновали 150-летие со дня его рождения и провели первую научную конференцию, опубликовали ее материалы, а в 1975 году был объявлен всесоюзный призыв о помощи. В Ульяновск поступали издания произведений Гончарова от частных людей и из библиотек, старинная мебель для обстановки. Так были найдены потомки слуги Гончарова – Карла Трейгута, о детях которого Гончаров заботился, особое внимание уделяя девочке Сане, Александре. Ей Гончаров завещал значительную часть своего имущества, и ее потомки Резвецовы после долгих уговоров согласились продать вещи музею за небольшие деньги.

– Сын Сани Борис Александрович к тому времени уже умер, и я встречался с его вдовой Ниной Николаевной и ее сыном Николаем Борисовичем. Однажды, когда она была в Ульяновске, я спросил ее: «Почему Гончаров так любил Саню?». Помолчав, она ответила: «Саня – его дочь». Оказывается, сама Саня узнала об этом только после смерти Гончарова, от адвоката Кони, который предлагал документально засвидетельствовать этот факт, но она отказалась… Много сил потребовалось, чтобы освободить для музея дом Гончарова: на втором и третьем этажах располагалась школа, а на первом – множество контор, и каждая сопротивлялась. В конце концов, удалось отвоевать почти весь первый этаж, и в 1982 году литературный музей был торжественно открыт.

– Эти две «лошади» – бутурлинская и гончаровская темы – позволили вывести наш музей на международный уровень, считаю, что в этом есть и моя роль, – говорит Валкин.

Строгий, но справедливый

Валкин считает – к нему хорошо относились сотрудники, потому что он был хоть и строгим, но справедливым директором. Мог отругать за одно дело и тут же спокойно поговорить о другом. Самые большие премии выписывал Мире Мироновне Савич, которая больше всех с ним спорила: работала талантливо. Хорошо к нему относилось и партийное руководство. Деятельный директор был симпатичен и главному–партийному идеологу Владимиру Сверкалову, и первому секретарю обкома КПСС Анатолию Скочилову, и другим, кто мог бы зарубить все инициативы на корню.

Так Валкину удалось отстоять здание музея, которое первый секретарь обкома КПСС Иван Яковлев хотел выселить в помещения первого этажа одного из жилых домов Засвияжья: он оказался поклонником живописи и собирался отдать все здание на Венце Художественному музею. Благодаря смекалке и – не побоюсь этого слова – хитрости Марка Харитоновича в музее появилась первая машина – «уазик».

– Мы создавали промышленную выставку, на которую УАЗ привез автомобиль. Через полгода завод попросил вернуть машину. Под видом того, что выставка постояннодействующая, я выпросил разрешение выкупить автомобиль.

Хотя он и стоил прилично – 14 тысяч рублей дело было не в деньгах, а в невозможности купить машину: их продавали в порядке очереди и далеко не всем. Через несколько лет нас вынуждали сдать машину в общее хозяйство. По случайному совпадению в то время Краснодар передавал Ульяновску примитивный передвижной планетарий, и я попросил оставить машину, чтобы возить его по селам.

Марк Харитонович за долгие годы написал немало книг и научных статей. Здесь и книга «Краеведческие заметки», в которой собраны самые важные материалы об истории Ульяновского края, и традиционные «Бутурлинские сборники», и «Симбирский вестник», который в заповеднике «Родина Ленина» начали издавать по его инициативе. Есть и работа, которую автор называет «квазиленинской»: он расшифровал, кто скрывается под вымышленными именами и фамилиями в рукописи преподавателя Симбирской классической мужской гимназии Андрея Кабанова, написавшего о своих современниках.

Получив персональную пенсию, Валкин не мог больше возглавлять Краеведческий музей и ушел в ленинскую картинную галерею. С 1986 по 1994 годы заведовал отделом музеефикации заповедника «Родина Ленина», руководил начинающими научными сотрудниками, разрабатывал концепции новых музеев: «Симбирской классической гимназии», «Чувашской школы», метеорологической станции.

И сейчас не расстается с любимым делом пишет книги воспоминаний.

Анна Школьная