Если верить ульяновскому бизнесу, сердце русского человека (шире – россиянина) лежит на Западе, а точнее Запад лежит в сердце русского человека.

«Рим», «Венеция», «Сицилия», «Сорренто», «Барселона», «Берлин», «Манхэттен», «Версаль», «Парижанка» – эти слова смотрят на жителей нашего города с вывесок перед входом в разного рода заведения – рестораны, закусочные, магазины. И это странно, ведь общепринято считать, что Запад, Европу россияне вообще и ульяновцы, в частности, не любят и даже ненавидят.

В этом благородном чувстве нас воспитывает наше правительство. Неприятие вроде бы проявляется и в жизни – достаточно вспомнить протесты против планов перевалки через Ульяновск грузов НАТО.

«Убийцы» было тогда самым мягким определением натовцев, граждан США и европейских стран.

Так что, ульяновские рестораторы с ума посходили, поназывав свои заведения в честь европейских городов и местечка в Нью-Йорке? Ну, нет, рестораторов можно подозревать в чем угодно, но только не в безумии и незнании современной конъюнктуры. Прежде чем дать эти названия, они наверняка провели чтото вроде маркетинговых исследований, выявив отношение горожан к венециям и сицилиям. Либо знают и так, что названия европейских городов и провинций действуют на россиян магически, что они ласкают их слух. То есть публика пойдет в ульяновскую «Сицилию» скорее, чем, к примеру, в «Чердаклы», «Кондарать» или «Грязнуху», как она едет, если есть деньги, куда охотней на курорты Средиземного моря, чем в места не столь отдаленные. И Запад она на самом деле любит, хоть и странною любовью, ненавидя при этом чисто западное порождение – блок НАТО. Вот такое парадоксальное настроение русского ума.

Сам я хожу в вышеперечисленные заведения нечасто, но видеть их названия мне, увы, приятно. Я люблю Европу. Был в ней пару раз, но все равно. Причем особенно люблю почему-то Испанию и Португалию, в которых вообще не бывал.

Может быть, литература так повлияла.

Когда-то я прочитал роман Сервантеса «Дон Кихот», из его содержания мало что помню, тем более что действия в нем маловато. Но помню на уровне ощущений атмосферу романа, солнечную и теплую, дороги в долинах, леса и простоту нравов. А еще раньше я узнал книги португальского писателя Вержилио Феррейры, настолько близкие мне, русскому, по духу, что как будто они и о нас тоже. В его романах про заброшенные в горах Португалии деревушки даже зимы снежные. Как и в моей родной деревне. Это, наверное, то, что называют общечеловеческим началом.

Не знаю, что во всем этом главное. То ли общехристианский фундамент роль играет, в том числе и у тех, кто верующим себя не считает, то ли что-то другое, но знаю, что, нагнетая антизападную истерию, наша власть руководствуется не народными интересами, а какими-то корпоративными своими. Она с тем же удовольствием отдыхает на южных морях или прогуливается по бульварам Лондона, но гнет при этом антиевропейскую линию.

Может быть, старается отвратить народ от слишком глубокого проникновения в западную систему, сделавшую, например, коррупцию почти исключением, а высочайшее качество медицины – правилом.

А вдруг после Европы более внимательно всмотрятся в российские реалии и порядки? Вот так в результате наш народ и живет – в межумочном состоянии, одновременно одно и то же любя и ненавидя. И Сицилию, и Венецию.

Василий Мельник