В ЦГКБ развивают методы лазерного лечения глазных болезней.
Глаз – уникальный прибор, созданный природой, заменить который полностью невозможно. И все-таки человек научился кое-что менять для восстановления сложного механизма зрения. Например, хрусталик при катаракте. Лечением этого заболевания успешно занимается отделение микрохирургии глаза Центральной городской клинической больницы Ульяновска (ЦГКБ). Сегодня здесь оказывают любую офтальмологическую помощь, в том числе и микрохирургическую, если требуется. В 2012 году 98,6 процента операций на глазах в ЦГКБ выполнено на уровне микрохирургии. Разрезы для таких операций становятся все меньше, что позволяет снизить возможные осложнения, способствует быстрому заживлению.
От маленьких дырочек к очень маленьким
За последние пять лет в ЦГКБ при лечении глазных заболеваний даже в рамках микрохирургии сумели достичь более высокого уровня. Ведь одну и ту же операцию можно сделать по-разному: «через маленькие дырочки», как вещает реклама, или через очень маленькие. В отделении микрохирургии глаза ЦГКБ постепенно, шаг за шагом, переходили от маленьких разрезов (тоже не требующих наложения швов) – порядка 2,5-3,2 мм – к нынешним параметрам – 1,8-2,2 мм. Для послеоперационной адаптации это совсем другая качественная ситуация. Для точности манипуляций хирурга -тоже. Требуется филигранная работа, более тонкие движения. Можно сказать, что на сегодня достигнута верхняя ступенька.
По результатам 2011-12 годов практически все операции энергетической хирургии катаракты, например, выполнялись в ЦГКБ только через очень маленькие проколы – на уровне 2 мм. Энергетическая хирургия считается самой современной технологией по лечению катаракты. Она подразделяется на два направления – ультразвуковую факоэмульсификацию и лазерную экстракцию. Оба метода применяются в ЦГКБ и дополняют друг друга. Ультразвуковые приборы – в основном им-портные. Лазерные – российские, разработанные в свое время под руководством академика Святослава Федорова. Сейчас, в силу технических причин, не более шести центров в России активно занимаются энергетической хирургией катаракты с помощью лазера – в том числе ЦГКБ.
Лазерные установки, имеющиеся здесь, – российское ноу-хау. До сих пор в мире, по мнению специалистов, аналогов этой технологии нет. Она позволяет работать с любой плотностью ядра: ведь катаракта порой достигает каменной, если не сказать гранитной, плотности. Металлическим инструментом такой хрусталик очень сложно разрушить: вот что может образоваться со временем из прозрачных мягких белков. Разбивать «гранитную» катаракту приходится с помощью высокой энергии и очень точного фокусирования инструмента. Потом хрусталик в глазу меняется на искусственный. Сейчас по многим оптическим параметрам искусственный хрусталик превышает свойства естественных хрусталиков здорового человека. Изготавливается современный имплантант в основном из акрила – эластичного материала, не мутнеющего десятилетиями (за 100 лет просто еще нет данных). Такой хрусталик способен пережить своего хозяина.
Операция по удалению катаракты – сегодня самая востребованная в офтальмологии. На ее долю приходится от 50 до 70 процентов (в прошлом году в отделении ЦГКБ эта цифра составила 51 процент). Ульяновская область с участием частных клиник вышла на приличный уровень по количеству операций катаракты, тем не менее потребность остается высокой. Только в ЦГКБ сейчас 1000 человек ждет своей очереди прооперироваться: все расписано до августа.
Нагрузка на офтальмологов ложится очень большая: поток больных велик. В 2012 году в отделении микрохирургии глаза ЦГКБ было прооперировано 1844 больных – на 96 больше, чем за предыдущий год. На 135 выросло число операций и достигло 1992. Методами энергетической хирургии прооперировано 873 больных катарактой: начиная с 2007 года этот показатель неуклонно растет. Число лазерных экстракций катаракты увеличилось в 1,7 раза. По их доле в общем объеме операций и по имплантации эластичных хрусталиков ЦГКБ значительно превысила среднероссийские показатели.
– Недавно я связывался с соавтором Святослава Николаевича Федорова по лазерной экстракции – академиком, профессором Валентиной Григорьевной Копаевой и сообщил ей наши результаты по этому методу за пять лет, – говорит заведующий отделением Владимир Старостин. – Она сказала, что с такими результатами нас можно только поздравить. Академик Копаева включит их в свой доклад на одном из международных конгрессов по офтальмологии.
10 патентов за разработки
Отделение микрохирургии глаза ЦГКБ – одно из немногих, где лазерную экстракцию катаракты выполняют через разрез не более 2 мм, хотя первоначально технология разрабатывалась под 2,5 мм. Методику усовершенствовали сами Здесь многое делается для развития офтальмологического лечения. Ведущая роль в этом принадлежит Старостину, возглавляющему отделение уже четверть века. Его разработки и внедрения с успехом применяются на практике.
– Владимир Алексеевич – специалист высочайшей квалификации, – говорит главный врач ЦГКБ Владимир Сучков. – Его я знаю с тех пор, как он пришел сюда работать. Отделением микрохирургии глаза наша больница вправе гордиться. Старостин постоянно внедряет что-нибудь новое. У него имеется десять патентов на разработки по глазной хирургии. Он активно сотрудничал с Ульяновским радиоламповым заводом, когда там работал ныне академик Ларюшин: в этом содружестве были созданы новые лазерные офтальмологические установки. Первая до сих пор имеется у нас: наверное, единственная в России. Трижды Старостин ездил на усовершенствование в Москву, в МНТК «Микрохирургия глаза» к академику Федорову. Черпал оттуда новшества и внедрял в Ульяновске. В 2007 году наш завотделением стал победителем конкурса «Врач года» в номинации «Лучший офтальмолог России». Через год получил звание «Заслуженный врач РФ». Но головокружения от успехов у него нет. По характеру спокойный, доброжелательный. По специфике ему приходится много работать с пожилыми людьми – они чаще меняют хрусталики. А старики – пациенты особенные, беспокойные. Но и от них в адрес Старостина, как правило, звучат благодарности. Рабочий день Владимира Алексеевича часто заканчивается часов в семь, а то и в восемь вечера – это когда нет дежурств. В основном занят в операционной. Сердце у него такое: не хочет заставлять пациентов долго томиться в очереди.
У кроликов глаз наметан
Вырвать Старостина из рабочего процесса действительно непросто. Поэтому поговорить мы уединились в таком месте, где лишний раз не отвлекут.
– Владимир Алексеевич, как Вы пришли в офтальмологию?
– Корни медицинского образования у меня самарские. С III курса я стал обучаться в студенческом научном кружке по офтальмологии под руководством членкора Академии медицинских наук СССР Тихона Ивановича Брошевского. Это был светило офтальмологии. Областная глазная клиническая больница в Самаре сейчас носит его имя. Непререкаемый авторитет, родоначальник многих научных школ того времени. Учебник по офтальмологии разрабатывался под руководством Брошевского кафедрой глазных болезней Куйбышевского в ту пору мединститута. Там для меня все и началось: заинтересовался этим направлением медицины.
После института и интернатуры распределился работать в 1982 году в ЦГКБ Ульяновска. Отделение возглавил с конца 1987 года. Тогда как раз переходили на микрохирургию глаза.
– Вы тоже приложили к этому руку. Расскажите про Ваши патенты.
– Эти разработки основываются на уже известных методиках: ведь у нас чисто практическое здравоохранение. А усовершенствования всегда весьма желательны и результативны. Чаще патенты выдаются либо на способ лечения, либо на устройство. У меня их примерно поровну. Многие идеи зарождались еще со студенческой скамьи, а реализовались позже. Поэтому в соавторах у меня часто оказывались самарские медики – завкафедрой института Владимир Михайлович Малов, внучка Брошевского Елена Брониславовна, один из ведущих в стране специалистов по магнитобиологии Борис Николаевич Жуков. Половина моих патентов – индивидуальные, половина – в соавторстве.
Некоторые проекты осуществить исключительно самому было невозможно. Одной из первых разработок, например, была лазерная офтальмологическая установка 1987 года. Здесь моим соавтором стал главный двигатель лазерных технологий в Ульяновской области, лауреат Госпремии, сегодняшний академик и доктор технических наук Александр Иванович Ларюшин, работавший тогда на радиоламповом заводе. Я приехал на завод и сказал, что мне бы нужно то-то и то-то. Ларюшин сразу подключился, под его руководством установка и была изготовлена. Первая серийная до сих пор служит в ЦГКБ.
Экспериментальную часть исследования мы проводили на кроликах в стенах глазного отделения ЦГКБ под руководством доктора медицинских наук из Самары Валерия Матвеевича Петухова. 30 кроликов в клетках брали с нашего зве-рохозяйства на Верхней Террасе. Привозили в ординаторскую, делали операции и каждый день увозили обратно – их же содержать надо. Прекраснейшие, потрясающие животные: не требовали ни анестезии, ни удерживающих устройств во время операции. Сами держали лапы и голову на подставке, как пациенты-люди, без посторонней помощи. Кроликов лечили лазером, потом опять сажали в клетку, и они продолжали грызть морковку.
– Вот кто спаситель глаз человеческих…
– Да. Жалею, что не сделал тогда уникальный фотокадр. Врач через микроскоп наводит лазер в глаз кролику, а кролик сидит, сам держит голову и смотрит на врача – глаза в глаза. Вот такие в нашем зверохозяйстве были умные животные. Целый год проводились эти эксперименты для Минздрава СССР: у нас и параллельно в Москве.
А деньги на первые лазеры для ЦГКБ выделялись Всероссийским обществом слепых (ВОС). Из бюджета мы не могли привлечь ничего. Без помощи ВОС не было бы ни серийного лазера, ни экспериментов.
Микрохирург похож на органиста
– Сколько операций Вам приходится делать?
– В год набирается около 600. В день доходит до 10, иногда до 11 операций.
– Это же огромная нагрузка.
– Естественно. Это очень большие статические нагрузки, не считая нервно-эмоциональных. Микрохирург находится в неподвижной сидячей позе. Работают только ступни ног: внизу три педали и еще много переключателей на каждой – что-то близкое к органу. И кончики пальцев рук работают. Все остальное должно быть неподвижно. Плюс смотришь в микроскоп. И так много часов.
– Что Вам помогает? Как Вы справляетесь?
– Путем более энергичных физических нагрузок в не связанное с операциями время. На велотренажерах, например. Или бегаем по отделению, по больнице. Врачи в глазных стационарах обычно очень быстро ходят. Интенсивная работа тому способствует.
– Какие-то неожиданные случаи бывали в Вашей практике? И что самое сложное при операциях?
– Однажды пациент у нас чуть со стола не ушел. Мы же оперируем без общего наркоза, при местном обезболивании. Ветерану войны, лежащему под простыней, возможно, привиделось.
что на него напали фашисты. Всех медработников растолкал, крикнул «не дамся!» и что-то про гранату. Начал вставать. А мы уже находились в середине операционного процесса, когда дошло до имплантации искусственного хрусталика. Там головой-то пациенту не рекомендуется шевелить. Представляете, какой экстрим для врача! Успели вставить хрусталик, когда больной оказался уже почти в вертикальном положении. Потом тот дед приходил, благодарил – зрение восстановилось до 70 процентов.
Перед некоторыми операциями изначально трудно рассчитывать на максимальный успех, понимаешь, что продлится она дольше обычного. Особенно трудно, когда складываются воедино от трех до пяти факторов, усложняющих течение операции. Это хуже, чем какая-то одна очень серьезная проблема. Негативными факторами могут быть нерасширяющийся зрачок, спайки, рубцы, сопутствующие заболевания – глаукома, осложненная близорукость. У гипертоника давление может подскочить во время операции. При технически сложных случаях требуются еще более тонкие, деликатные действия микрохирурга. Двух одинаковых глаз у одного человека-то не бывает. Курильщикам, например, труднее оперировать катаракту. Лучше не курить.
– Что бы Вы пожелали для работы своего отделения?
– Во-первых, снизить остроту кадровой проблемы. Потребность в кадрах за последние полтора года резко возросла, окулистов не хватает – особенно в поликлиниках. Они уходят либо в частные клиники, либо, например, в программу «Земский доктор», где обещают миллион рублей подъемных. Мы столько специалисту дать не в состоянии. Зато такие круглосуточные отделения, как наше, вынуждены принимать на себя и амбулаторных больных под видом экстренных, так как люди часто не могут получить офтальмологическую помощь в поликлинике, скажем, с легким воспалением глаз, и обращаются к нам.
Во-вторых, было бы все гораздо лучше при более высокой оснащенности оборудованием. Чем шире технические возможности, тем больше будет приходить мыслей по их усовершенствованию и эффективному применению.
Владимир ПУГАЧЁВ
в газете на правах рекламы
