За последние годы понятие “террор” самым решительным образом вошло в нашу жизнь. Мы вынужденно меняем планы на отпуск, мы не рискуем навещать родных и знакомых, узнавая из выпусков новостей, что там, куда мы собирались, опять “взорвали”, “убили”, “напали”. Террор – физическое насилие,направленное на устрашение своих политических противников, вплоть до физического уничтожения, имеет многовековую историю. Наша страна на протяжении десятилетий переживала самую тяжкую его форму -террор государственный.
95 лет тому назад Россия была ввергнута в пучину гражданской войны, в ужасы “белого” и “красного” террора. Не миновала эта участь и Симбирск. Город защищали превосходящие силы “красных”, и, оправившись от позора поражения, большевики довольно скоро показали белогвардейцам “кузькину мать”.
Что тогда двигало большевика-ми, изначально провозгласившими истребление “классовых врагов”? Советская власть в Симбирской губернии была установлена вполне мирно, без прямого сопротивления политических противников. И тем неадекватнее кажутся репрессивные действия новой власти. 17 февраля 1918 года вооружённые красногвардейцы ворвались в типографию симбирского купца Александра Тимофеевича Токарева. Ими был конфискован тираж знаменитого ныне воззвания Святейшего Патриарха Тихона “Об анафематствовании творящих беззакония и гонителей веры и Церкви Православной”, посылавшем церковное проклятие на головы “извергов рода человеческого”, грабивших храмы и убивавших священников.

УКАТАЛИ ТИПОГРАФЩИКА
Типография была реквизирована. Вот так, грубым насилием, было положено начало национализации частной собственности в Симбирской губернии. На печатника наложили штраф в 20 ООО рублей, грозя при неуплате тюремным заключением и даже расстрелом. Значит, Советская власть не ощущала себя достаточно уверенно, значит, законно стыдилась совершаемых её последователями поступков – до такой степени, что свинцом готова была заткнуть рот тому, кто завёл о них речь.
“Не укради”, “не убий”, “не пожелай имущества ближнего своего” – эти заповеди, объединяющие христиан, мусульман и иудеев, были быстренько забыты Советской властью, хотя в ход шло, тиражировалось на плакатах и воспевалось в песнях немало других библейских цитат: “Кто не с нами, тот против нас!”, “Око за око, зуб за зуб!”.
30 мая 1918 года в Симбирске был расстрелян бывший Председатель Симбирского Окружного суда Андрей Андреевич Поляков. Допустим, что высокопоставленный царский чиновник выносил бы смертные приговоры революционерам в пору Первой русской революции и, так сказать, огрёб своё “око за око”. Но уважаемый Андрей Андреевич возглавил суд только в 1911 году и к казням революционеров был совершенно непричастен. Это был террор – сознательное истребление и запугивание иначе живших, иначе мыслящих: дворян, купцов, священников.

ЗА ПРОПОВЕДЬ – РАССТРЕЛЯТЬ
В марте 1919 года пределы Симбирской и Самарской губерний, нынешнее Ульяновское Заволжье, охватило так называемое “Чапанное восстание”, одно из самых крупных антибольшевистских восстаний эпохи гражданской войны. Сама Советская власть потом открыто признавала, что причинами к восстанию послужили поборы, “проводимые без учета нужд крестьян” и “чудовищные” злоупотребления должностных лиц на местах. Но вначале восстание было жестоко подавлено. Вот одно из документальных свидетельств этого подавления:
“1919-го года, марта 18-го Горюшкинский волостной военно-революционный комитет Сенгилеевского уезда под председательством тов. СИ. Бетева… заслушав при допросе показания нижеследующих граждан сел Горюшки и Кобелевки, обвиняемых в участии в избиении представителей Советской власти и подстрекательстве к восстанию, постановил:
1. Тимофея Николаевича Козина, … 40 лет, за нанесение ударов, угрожающих жизни (удары чугунным горшком по голове) Горюшкинскому волостному военному руководителю Богданову в дни восстания;
2. Василия Яковлевича Козина, …45 лет, за нанесение ударов железным ведром избитому председателю Кобелевского сельского Совета Рашурину и его жене Наталье Рашуриной;
3. Ивана Семеновича Родионова, …за подстрекательство к дальнейшему продвижению повстанцев на Сызрань;
4. Священника с. Горюшки Николая Покровского, 55 лет, за подстрекательство, контрреволюционную напутственную проповедь перед восставшими – расстрелять.
Приговор привести в исполнение немедленно”.
Но раз уж “око за око”, гражданину Козину Тимофею стоило настучать по кумполу чугунным горшком, Козина Василия отлупить железным ведром, а отцу Николаю – отсидеть на паре бесконечных партсобраний.
Добрый и мудрый батюшка, отец Николай Покровский, писал в конце 1917 года:
“Начало текущего года ознаменовалось в жизни нашего дорогого Отечества необычайным событием. Давно подготовлявшееся и назревавшее недовольство затянувшейся войной, железнодорожным расстройством, сельскохозяйственной и особенно продовольственной разрухой, – выразилось революцией.
На местной (провинциальной) жизни революция отразилась неблагоприятно. Увлекшись свободой, народ – в большинстве – не понял ее истинного смысла и во всех своих мыслях, желаниях и действиях стал руководствоваться полнейшим своеволием и самоуправством, не считаясь с интересами ближнего…
Революционная власть не оказалась на высоте своего положения. Как на верху, так и здесь на местах не было твердой власти, не было дисциплины, единства. От многих слышатся возгласы: “лучше бы умереть, чем переживать такую тяготу”.
За последнее время всем становится жутко от всё усиливающихся настроений и особенно от братоубийственной партийной борьбы – с потоками крови, волна которой, зародившись в больших и мелких городах, докатилась – на почве вопросов “о земле” и “поравнении всех” – и до деревни”.
Отец Николай стал одной из бесчисленных жертв красного террора. В 2006 году Православная Церковь причислила священника из симбирского села Горюшки к лику святых.

РАВВИНОВ БЫВШИХ НЕ БЫВАЕТ
Борьба Советской власти с духовенством иногда принимала ужасающий характер. В 1902 году в Симбирске появилась официальная должность Симбирского общественного раввина. В 1914 году на эту должность был избран 34-летний кандидат коммерческих наук, педагог и заведующий Симбирским отделением Русского Торгово-промышленного Банка Гирш Менделевич Клейн.
Европейски образованный, модно одетый и стриженый Генрих Маркович, как его звали горожане, мало походил на седобородого местечкового мудреца. В городской еврейской общине он занимался делами сугубо светскими. Клейн энергично ходатайствовал за интересы симбирских евреев вначале перед царскими, а затем – советскими властями.
Юношей Гирш Клейн принимал участие в революционном движении, в 1905 году арестовывался полицией, симбирские жандармы в секретных донесениях отмечали его “левые взгляды” и “недовольство существующим государственным строем”. Февральскую революцию 1917 года Симбирский общественный раввин принял с восторгом, много выступая на собраниях и революционных митингах. Вполне лояльно относился Генрих Маркович и к Советской власти, характеризуя себя “марксистом”, преподавая в советских школах и состоя лектором при Губполитпросвете.
Но… Осенью 1919 года строгая комиссия охарактеризовала бывшего общественного раввина “совершенно неподходящим к деятельности в советской школе”. 9 февраля 1922 года он был арестован за компанию с несколькими мусульманскими священнослужителями Губернской Чрезвычайной комиссией как “бывший служитель культа”. В 1926 году, без объяснения причин, Клейна уволили с преподавательской работы в Ульяновском землеустроительном техникуме, а 30 декабря 1937 года -расстреляли в подвале Ульяновского городского управления НКВД…

СИМБИРСКИЙ ИСХОД
Последствия “красного террора” эпохи гражданской войны для Симбирского края оказались гораздо глубже и, можно сказать, губительнее тех сотен и тысяч конкретных репрессированных, расстрелянных и угодивших в концлагеря. Накануне освобождения города от “белых”, случившегося 12 сентября 1918 года, состоялся массовый исход “интеллигенции” и “буржуев”. Не за “длинным рублём”, не за успехом и карьерой город в одночасье покинуло множество специалистов в самых различных областях: общественных деятелей, промышленников, служащих, врачей, инженеров, педагогов. Из искренне любимого ими Симбирска уезжали те, кто лучшие силы своей души, своё творчество посвящали родному городу.
Покинувшие город замечательные симбирские зодчие Федор Осипович Ливчак и Август Августович Шоде, чьи здания по праву стали его архитектурными символами, погибли не от чекистских пуль – в невольном изгнании их доконали болезни. Мы искренне восхищаемся, обнаруживая потомков симбирян во Франции, Бельгии, Соединённых Штатах, в Китае и Аргентине – потомков тех, кто оставил Симбирск грозной осенью 1918 года. Сколько пользы ещё эти люди могли бы принести родной земле! Но История, по сожалению, не знает сослагательного наклонения…
Ермил ЗАДОРИН. (Продолжение следует.)

От “МГ”
С тех пор прошло 95 лет. Мы больше не строим социализм и не грезим о коммунистическом рае, разве что время от времени кто-то из нас подкупается всё теми же старыми красивыми лозунгами о том, как здорово мы все заживём под алыми стягами. Наверное, это от извечной русской привычки наступать много раз на одни и те же грабли. А, может, пора научится извлекать уроки из нашей жестокой истории и понять, что за обещаниями всеобщего мифического равенства и власти народа мы уже однажды получили массовое истребление нации, братоубийственную войну и общество, скованное страхом и подозрениями.