В связи с выборами жительница Ленинского района Евгения Ремизова много ходила по жилым домам центра города – в квартале от улицы Минаева до улицы Энгельса и от улицы Гончарова до улицы 12 Сентября. «Прожила здесь несколько десятков лет, – рассказывает Евгения Дмитриевна корреспонденту «СК», – но никогда не думала, что условия жизни людей могут быть столь ужасными. Даже в центре.

Это негритянское гетто, которые я видела когда-то в американских фильмах».

Дом №15 по улице Минаева стоит, казалось бы, в элитнейшем месте Ульяновска. Окна на улицу, конечно, не очень – много транспорта и шума, но с противоположной стороны – тихо, и все рядом. «Однако то, что я увидела в самом доме, не поддается описанию», – говорит собеседница «СК». Пожарные лестницы превращены в туалеты. Жильцы верхних этажей жаловались, что молодежь ходит по крыше, забивает пустыми бутылками трубы для слива дождевой воды, и квартиры затапливает, замки с дверей постоянно срезают. Живут, словом, как в разбойничьем гнезде.

В доме №7 по этой же улице мусоропроводы забиты до самого верха. В ситуацию пришлось вмешаться даже руководству города, после чего сваленный горами хлам вывезли, но мусоропроводы так и остались забитыми до девятого этажа. Никакие службы по вызовам жильцов не приезжают.

У одной женщины, например, что-то случилось с электрощитком, она позвонила в аварийку, но оттуда ответили, что не имеют с домом договора и потому не приедут. Пригласила частника и отдала ему за 30 минут работы почти тысячу. Та же история в доме №22 по улице Карла Либкнехта. Мусоросборные камеры переполнены, у подъездов свалки, а крысы ходят по квартирам. Во дворе того и гляди сломаешь ноги. В свое время дом активно, с участием депутатов и чиновников, вербовали в ТСЖ – теперь жильцы не знают, что делать.

ТСЖ вроде и есть, и деньги берут, но ситуация все хуже.

Обитательница деревянного дома по улице Матросова рассказала, что нужду по-большому почти всегда справляет на газетку, которые ей бросают бесплатно, потом выбрасывает. Канализация засорилась.

Свою часть женщина сменила, но соседи менять не стали. Дверь на улицу сгнила, крыша протекает. Дом №140 по улице Ленина – трущобы похлеще, наверное, латиноамериканских, хотя на доме табличка с указанием, что это памятник.

Да съездите вы в Чебоксары, обращается Евгения Дмитриевна к ульяновскому чиновничеству, поучитесь у них, как содержать город в чистоте, а его жителей – в тепле и уюте. У них там и законы, наверное, действуют, и воруют меньше. А у нас Казаров в одиночку вынужден бороться с хамством коммунальщиков. Если бы все население действовало, как Казаров, меньше бы, возможно, было этой безысходности и беспросветности, при взгляде на которую хочется буквально рыдать.

В мае женщина ездила в Херсон к родственникам. Проехала пол-Украины, этой якобы пропадающей в кризисе страны. Все поля засеяны.

Работает капельное орошение. В самом Херсоне мусорные контейнеры стоят вдоль центральных улиц. Вокруг все чисто. Рядом с остановками урны и тоже чисто, не увидишь не то что брошенных бутылок или пустых пакетов, а даже окурка. Город, в котором практически нет никакой промышленности, по утрам поливается дождевальными машинами.

Именно дождевальными, говорит Евгения Дмитриевна, как в фильме «Я шагаю по Москве», а не брандспойтами, как она видит это у нас, когда дикой струей весь мусор с проезжей части выбрасывает на тротуар, где он потом и лежит. «Или вот, к слову, сейчас кругом наводнения дожди виноваты. Мне же хочется задать вопрос: а когда в последний раз чистили русло Свияги? Или что творится у моста со стороны «Ашана»? Впереди перед тобой фонтаны, а слева – свалки, горы пластиковых бутылок, которые валяются там годами. Жуткий у нас какой-то город, ей-Богу! И стоит ли удивляться, что люди не пошли голосовать. Правда, они-то думают, что властям тем самым насолили, но скорее уж подарок сделали».

Василий Мельник