Об этом широко не сообщалось, но один из факелов с олимпийским огнем во время эстафеты в Кремле погас, и его зажгли вновь от зажигалки. Протодиакон Андрей Кураев назвал инцидент закономерным, поскольку огонь символ языческий.

Над той свистопляской, что поднимается вокруг этого огня, я думал уже давно – и на разных других Олимпиадах, и вот сейчас – на сочинской. Так носиться, как носятся с ним, можно только с божеством. Эти молитвы кому-то, кто его якобы посылает, горящие глаза взрослого дяди Дмитрия Козака, принимавшего пламя в греческой Олимпии, марш-бросок на самолете в Москву, тысячи встречающих и шабаш в Кремле, шестьдесят тысяч километров пути огня до Сочи и ритуальные танцы на всем протяжении маршрута.

К служению божеству относятся и жертвоприношения огню, ведь сколько денег будет стоить его проанонсированная доставка, например, на дно озера Байкал и на Международную космическую станцию, даже предположить трудно. Не сотни тысяч и не миллионы рублей, а десятки или даже сотни миллионов. И ради чего?

Осенью, когда заметно холодает, дети вдруг начинают разводить костры – даже в городах. Вряд ли для того, чтобы согреться. Скорее, в них просыпается генетическая память о первобытных временах, когда с приходом холодов люди разводили в своих пещерах огонь. С возрастом эта генетическая память покрывается впечатлениями прожитых лет и стирается, а в детстве она, на мой взгляд, еще свежа. Когда люди обзавелись более удобными способами обогрева жилищ и нужда в кострах отпала, они остались как символ поклонения богу, дающему тепло и пищу, словом, божеству дохристианской эпохи. И сегодня, как минимум, для тех, кто принимает решения, христианство во многом остается, видимо, декорацией, истинной же верой является поклонение идолам, в частности огню, особенно ярко проявляющееся в дни Олимпиад. Аргумент, что так не только на наших Играх, а во всем мире, ничего не опровергает, он заставляет лишь предположить, что идолопоклонничество до сих пор остается верованием народов всех стран. Барон Пьер де Кубертен, возродивший в конце XIX века Игры, был, возможно, атеистом. Во всяком случае, он был очарован античностью и ее ритуалами и всячески ратовал за включение в процедуру Олимпиад зажжения огня по древнему обряду – на горе Олимпия, специальными жрицами в белых одеждах, с молитвами античному богу. Но до поры Игры обходились без этого ритуала. Впервые же огонь был зажжен на Олимпиаде в 1936 году в Берлине. По инициативе, как говорит тот же Кураев, Йозефа Геббельса. Фашизм, одним из идеологов которого был Геббельс, базировался во многом на духе и символах древности, когда люди были «сильными и бесстрашными», белая раса «чистой» (ее «замутили» потом), а боги – щедрыми и безжалостными. То есть неудивительно, что Геббельс превозносил культ огня, и это, конечно же, язычество и, с точки зрения христианства, бесовщина. Потому-то, считает Андрей Кураев, православные святыни и не допустили этот огонь в Кремль, погасив факел.

Сергей Поленов