О том, как ульяновские чиновники отвечают на обращения граждан, даже не читая их.

Когда президент России Владимир Путин объявил о решении обеспечить всех доживших до наших дней ветеранов Великой Отечественной войны отдельным благоустроенным жильем, родственники Нины Семеновны Сандрикиной (на снимке) с Западного бульвара собрали все необходимые документы и сдали в подразделение горадминистрации, ведающее жилым фондом. Через какое-то время им пришел ответ, что в улучшении жилищных условий отказано, поскольку по метражу нынешнего жилья она не признана нуждающейся. Живет Нина Семеновна с семьей своего сына. На момент подачи документов в двухкомнатной квартире их было четверо. Но при чем здесь метраж, если президент говорил об отдельной квартире, недоумевали и сама старая женщина, и ее родственники.

Предполагалось ведь, как минимум, наверное, что у ветерана должна быть отдельная комната.

В этом году родилась правнучка Нины Семеновны, и в ее комнате теперь трое. То есть там же и младенец. А всего в двухкомнатной – пятеро. Не вдвоем в пяти комнатах, как могут, возможно, думать те, кто шлет ветерану отказы, а наоборот.

Как в общежитии. Недавно семья написала новые письма. Одно – в облправительство. Другое – в тот же жилищный комитет. Из правительства сообщили, что письмо получе-но, зарегистрировано и передано для рассмотрения в областное министерство труда и социальной защиты. Из комитета тоже пришел ответ, адресованный «вдове ветерана Великой Отечественной войны Н.С.Сандрикиной», которую извещают, что для решения вопроса о постановке ее на учет нуждающихся в улучшении жилищных условий направили запрос в Росреестр – на предмет, не было ли каких сделок с ее нынешним жильем. И еще потребовали дополнительные справки.

Но какое же, однако, потрясающее равнодушие! В этом ответе все перевернуто с ног на голову. Во-первых, старушка – не военная вдова. Ее муж Николай Иванович Сандрикин вернулся с фронта живым, работал на автозаводе, а в 1981 году умер от болезни легких. И Нина Семеновна тоже участница боевых действий. В рядах Красной армии она прошла всю войну, встретив День Победы в полшаге от границы с Австрией, в городе Брно, на территории современной Чехии. И ведь в письме в горадминистрацию это особо подчеркнуто: не вдова военной поры, а участница войны. Не читали, что ли, письмо-то?

И о каком решении вопроса о постановке на учет вы говорите? Это про очередь?

Но, родимые, ветерану идет 92-й год, так до скольких лет ей надо жить, чтобы дождаться очереди – до 120 или до 130? Речь идет не о постановке на учет нуждающихся, а, согласно распоряжению Владимира Путина, о внеочередном предоставлении старой женщине отдельной благоустроенной квартиры, на которую она имеет право.

Во-первых, как прошедшая войну и, во-вторых, как имевшая мужество дожить до столь почтенных лет. Имеет право по статусу. Если будете ссылаться на отсутствие квартир, не надо, не ссылайтесь, все равно никто не поверит. В городе идет масштабное строительство жилья, и муниципальный фонд постоянно пополняется. Не исключено, впрочем, что вся эта путаница с вдовами-ветеранами делается сознательно. Например, чтобы потянуть время и дождаться, когда и этот ветеран умрет, и тогда еще одну квартиру удастся сэкономить. И вот так, проводив их всех туда, откуда не возвращаются, доложить президенту, что его распоряжение выполнено: ветераны пристроены, а причитавшиеся им квартиры распределены кому надо.

Артур Таниев