Процесс постановки на государственную охрану зданий бывшей Карамзинской колонии душевнобольных начнется в ближайшем будущем. На ценные с точки зрения истории и архитектуры постройки конца XIX – начала XX веков обратили внимание члены регионального отделения Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры (ВООПИК).

От классицизма до модерна

Хотя имя историографа Карамзина волею властей со здания Областной психиатрической клинической больницы было снято, для всех жителей региона она остается «Карамзинкой». Многие помнят, в связи с чем колония получила это имя. Сын знаменитого историографа, сенатор, тайный советник Владимир Николаевич Карамзин завещал, чтобы сумма, вырученная от продажи дома после его смерти, была передана Симбирскому губернскому земству для устройства благотворительного заведения. Земство «размышляло» о том, что же построить, более десяти лет, а деньги тем временем хранились в банке и прирастали процентами. К 1893 году в 12 верстах от Симбирска для Карамзинской колонии душевнобольных были арендованы 300 десятин земли. Строительство по проекту архитектора Михаила Алякринского началось летом 1895 года. Несколько зданий колонии проектировал знаменитый архитектор Федор Ливчак. Знатоки отмечают в архитектуре старой застройки сочетание русского стиля и классицизма, элементы симбирского модерна.

Последнее слово было за будущим главным врачом. Василий Копосов, приглашенный земством из Саратова, видел своей целью далеко не только организацию лечебного дела в больнице. Жизнь и активную деятельность Копосова подробно изучил архивист Антон Шабалкин. Согласно архивным документам, Василий Александрович создал колонию для душевнобольных, которая стала самостоятельным населенным пунктом с развитой инфраструктурой и самоокупаемостью. В поселке появились электростанция, водопровод, канализация, паровое отопление. Помимо корпусов для больных, в поселке работали мастерские, кузница, были вспаханы и засажены культурами поля, сады, обустроены скотный двор и пруды с рыбой. В подсобном хозяйстве насчитывалось двадцать лошадей, тридцать коров, триста овец. Копосов считал, что занятие привычным делом способствует выздоровлению, а потому активно практиковал трудотерапию. Жил коллектив как одна семья: вместе работали, вместе и отдыхали. В колонии – свои библиотека, театр, оркестр. Артистами были и больные, и служащие, даже Копосов играл в оркестре – на мандолине. При таком раскладе из колонии почти не сбегали больные: беглецов было не более трех-четырех в год. И даже в годы Первой мировой войны больница оставалась своеобразным островком благополучия.

Хозяин

Светило психиатрической науки, Копосов был одним из членов-учредителей Симбирской губернской архивной комиссии, создателем и председателем общества эсперансистов. Василия Александровича уважали и ценили, о нем публиковали хвалебные статьи, им восхищался священник церкви Владимира Равноапостольного, которую построили в колонии по желанию Копосова. Еще при жизни врача его именем назвали женский павильон. Сейчас это здание, построенное Федором Ливчаком, заброшено и постепенно разрушается. Забыт и небольшой домик, в котором жил сам «хозяин», как называют его старожилы.

Копосов умер в 1922 году, и после его смерти установившиеся традиции вновь назначаемыми главврачами не поддерживались. Церковь практически разрушена. Мастерские закрыты. Могила Копосова, находившаяся, согласно завещанию, рядом с церковью колонии, со временем была затоптана, уничтожен крест, изготовленный на собранные по подписке средства. Только стараниями учителя Михаила Телегина, написавшего летопись больницы имени Карамзина, в начале 2000-х годов возле главного корпуса больницы была установленная памятная плита с выгравированным портретом первого директора клиники. В 2009 году благодаря настойчивости Телегина восстановили могилу.

В областном департаменте по культурному наследию к предложению ВООПИКа о постановке зданий Карамзинской колонии душевнобольных на госохрану отнеслись положительно. Теперь дело – за государственной историко-культурной экспертизой. В случае, если ее осуществит эксперт Ольга Свешникова из Ульяновска, вывод наверняка будет положительным, ведь она председатель регионального отделения ВООПИК. Достаточно аргументов в пользу занесения этих зданий в реестр объектов культурного наследия и для стороннего специалиста. К исторически точным сведениям «прилагается» и некая легенда, не имеющая документального подтверждения: по некоторым сведениям, рассказал Шабалкин, в Карамзинской колонии лечился от алкоголизма русский писатель Александр Иванович Куприн. В каком качестве будут поставлены на учет сохранившиеся объекты – решать научно-экспертному совету по охране культурного наследия. Это может быть архитектурный ансамбль, достопримечательное место или отдельные памятники.

Анна Школьная