Спектакль по пьесе Нила Саймона «Солнечные мальчики» мог бы быть трагикомедией, в которой сцены искрометного юмора сменялись бы трогательными. История двух незнакомых российской публике американских комиков могла бы увлечь необычными взаимоотношениями. Но со спектаклем, поставленным на малой сцене Ульяновского драмтеатра, этого пока не происходит. Может, причина в том, что он еще не набрал обороты, а может, и в другом.
Алан Льюис и Вилли Кларк – знаменитый в свое время дуэт, блиставший на бродвейских подмостках в течение 42 лет. Но однажды Льюис решает уйти на покой, и Кларк воспринимает это как личное оскорбление. В течение долгих одиннадцати лет неприязнь Кларка к бывшему другу достигает пика, и вдруг дуэт приглашают для совместного выступления в телепроекте, посвященном лучшим комикам США. Тут выясняется, что за демонстрацией ненависти и презрения кроются совсем другие чувства… Вилли Кларк Александра Куражева – старый одинокий брюзга, который вроде еще не растерял чувство юмора но в его компании невесело даже его племяннику Бену. Заботливый малый из кожи лезет в попытках приободрить «звезду» варьете в отставке. Перед ним стоят нелегкие задачи: уговорить дядю встретиться и, самое главное, выступить вместе с Льюисом, согласиться на переезд в дом престарелых, принять старинного друга после сердечного приступа. Бен в исполнении Виталия Злобина чутко реагирует на малейшие изменения в настроениях дяди и ловко все устраивает. Причем племянник не выглядит эдаким манипулятором Злобин играет его с любовью, искренне. Вилли же производит впечатление обиженного на весь белый свет нытика, хотя у него есть реплики, которые могли бы разрядить атмосферу, порой излишне тягостную. Например, почему мы должны верить Кларку, что слова «кишки», «кошка» и «прыщ» смешны сами по себе, вне контекста? Можно лишь предположить, что комик произносил их так, что публика покатывалась со смеху, сама не понимая причин.

Наконец, является Льюис. В исполнении Михаила Петрова он всем видом выражает готовность к примирению. Смиренно принимает пакетик чайной заварки, уже побывавшей в чашке Кларка, робко прячет руку, так и не дождавшись рукопожатия, радостно переодевается и произносит первую реплику знаменитого скетча «У доктора». Петров и Куражев пытаются сыграть на противоположностях – воодушевленный Льюис и занудный Кларк, но, кажется, занудство слишком уж однообразно. Может, Куражев и поставил перед собой задачу показать закостеневшего в своем одиночестве старика, но публика невольно ждет развития образа и единственное его проявление воспринимает с радостью.

Манерное, неожиданно елейным голоском произнесенное «Входи, голубчик, прошу!», увы, лишь на мгновение оживляет этого персонажа.

Куда забавнее него второстепенная героиня постановки – сиделка. Фариде Каримовой не нанесли грим, но прибавили пышности накладными бедрами, животом и бюстом, и с кудрями, уложенными в прическу с помощью цветастого платка, она превратилась если не в негритянку, то, как минимум, в мулатку. Невозмутимая, непрестанно жующая конфеты и столь же безостановочно напевающая джазовую мелодию, она на каждую фразу Кларка находит остроумный ответ, а при случае может и полаять!

Видно, что молодой режиссер Максим Копылов пытался найти интересную форму для постановки. Одной из находок стал синтез театрального действа с демонстрацией пленки с выступлением американских комиков. Другой – привлечение театра теней. Но хочется, чтобы юмор лился рекой, а трогательные моменты вызвали отклик в сердце. Но верится, что со временем блестящий актер Копылов сможет и как режиссер передать коллегам по сцене свое видение спектакля, повлиять на воплощение персонажей и развитие их отношений.
Анна Школьная