Сам я не слышал, но прочитал в субботнем номере у актера Леонида Броневого, что лидер КПРФ Геннадий Зюганов заявил, будто «Сталин дороже и ценнее Пушкина, потому что сделал больше».
Конечно, коммунист – это не обязательно умница, но не до такой же степени!

Рассуждая о сталинской бесчеловечности, Броневой сравнивает Сталина с Гитлером и приходит к выводу, что Сталин относился к своему народу даже хуже, чем Гитлер к своему, поскольку наш диктатор выкашивал собственное население без разбора, а немецкий своих, то есть немцев, щадил. Броневому, наверное, виднее – он при Сталине жил, его семью репрессировали и разбросали по СССР, но по мне, что Гитлер, что Сталин – из категории нелюдей.

Если же абсолютное зло поддается какой-то еще градации, то пусть.

Но меня задело не это сравнение двух зол, Сталина и Гитлера, а зюгановское хамство по отношению к Пушкину. О сталинизме я знаю только по докатившемуся эху. То, что в 1937 году арестовали моего двоюродного деда, брата бабушки, и продержали два года за решеткой по вздорному обвинению в антисоветской пропаганде, я узнал недавно – из документов областной прокуратуры о реабилитации. Деда давно нет в живых, свой последний приют он нашел в оренбургских степях. Он был дядей моей матери.

Матушка была смелой женщиной, однако о том, что ее дядю репрессировали, никогда не говорила. Но рассказывала о многих наших земляках, крестьянах и рабочих, попавших в сталинские лагеря. О том, что дед, ее отец, сидел – за налоговые, кажется, недоимки. Что ее сестры сидели, родные и двоюродные. Сидели соседи, знакомые, ближние и дальние. Многие домой так и не вернулись, сгинув в застенках. Помню только некоторых старушек, всю жизнь проживших вдовами, чьи мужья то ли умерли, то ли были убиты в тюрьмах, куда попали в основном за долги по продналогу да еще, как мой двоюродный дед, за анекдоты или частушки. Из нашего большого села в никуда канула просто людская пропасть. Исчезали целыми семьями и фамилиями. Некоторые из этих фамилий односельчане еще помнят, но никого из их носителей на свете давно нет. И трагедия одного лишь нашего села заслуживает масштабной эпопеи, а сколько в СССР было таких растерзанных сел, городов и деревень!

Лично у меня нет сомнений в том, что сталинизм был самым страшным временем в жизни нашей страны за все века ее существования. За 30 лет тирании страна оказалась настолько обескровленной и обессилевшей, что не может восстановиться до сих пор. По моим оценкам, не своей смертью умерли за это тридцатилетие порядка 80-90 млн человек. Только в годы Великой Отечественной войны погибло вместе на фронте и в тылу около 50 млн. Плюс жертвы коллективизации – раскулачивания, голода, гигантских строек, пожиравших население, репрессий. Это не реки крови, а моря. И во многом изза них демография России остается депрессивной. Демографический провал 90-х был только отчасти вызван проблемами ельцинских реформ, в основном же он был следствием массовой гибели людей в предвоенные и военные годы. Те, кто должен был родиться, останься эти люди живы, не родились. Через 25 лет не родились дети неродившихся в 40-е годы. Через 50 лет, то есть в 90-е, не родились их внуки. Следующая яма по этой причине начнет разверзаться в ближайшие год-два.

Гроша ломаного не стоит и зюгановское «Сталин выиграл войну и потому велик!». Во-первых, он не должен был войны допускать, а если допустил, значит, был никудышным политиком. Во-вторых, войну выиграл не Сталин, а народ – ценой неисчислимых жертв, впятеро превзошедших потери врага. Это, что ли, показатель сталинского гения? Экономику поднял тоже не Сталин, а уцелевший от его экспериментов народ.

Сравнивать Пушкина и Сталина можно только в одном смысле – в том, что отличаются они как небо и преисподняя. До Пушкина русский язык, русский дух, русская нация были аморфными, если не сказать бесформенными. Компенсировать недостаток формы, как, впрочем, и содержания попытался Николай Карамзин, сочинив миф в виде «Истории государства Российского», жестко раскритикованной его современниками. Пушкин не стал ничего мифологизировать, он срубил все лишнее и получил стройную структуру. В первую очередь – языка. Достаточно перечитать «Евгения Онегина», чтобы увидеть: несмотря на прошедшие 200 лет, наш язык тот же. Никаких архаизмов, никаких неповоротливостей, никаких жутких углов. Пушкин не создавал пресловутый русский мир, он его лишь отыскал и придал вышеупомянутую форму. И написал: «И долго буду тем любезен я народу, Что чувства добрые я лирой пробуждал, Что в мой жестокий век восславил я Свободу И милость к падшим призывал».

Сталинизм же коверкал и уничтожал, и не только русских, но и все нации, проживавшие в СССР. Он сломал дух народа, выпотрошил его и смял народную волю. Наверное, и поэтому, а может, в первую очередь поэтому, нас не устают и сейчас мордовать все, кому не лень, – от безграмотного чиновника до жуликоватого коммунальщика. И Зюганов тоскует не по Сталину, а, скорее уж, по его кровожадности и по ловкости, с которой он превратил граждан в безропотных рабов. И хочет Зюганов, наверное, чтобы так все и оставалось впредь, чтобы из стойла, не дай Бог, никто не вырвался.

Василий Мельник