Сотовый телефон и интернет все увереннее превращаются в хвост, который виляет собакой, то есть людьми, о чем большинство людей предпочитают не догадываться.

Недавно у меня был день рождения. Этот день я не отмечаю – не заведено. Ни родители, ни тетки, ни дядья не отмечали, а дед по матери на вопрос, когда он родился, отвечал: «В августе, когда горох убирали». И этим вопрос исчерпывался. Мое следование заветам предков, впрочем, никто из моего окружения не понимает, и норовят в день рождения все равно звонить и поздравлять. Чтобы освободить их от необходимости говорить банальности, сказанные ими за свою жизнь разным людям сотни раз, я телефоны отключил.

День прошел более-менее спокойно, то есть обычно. Вечером, ложась спать, я телефоны решил включить – и домашний, и сотовый. Не успел нажать на сотовом кнопку, как раздался звонок. «Люди спать ложатся, а вы тут названиваете», – попытался я отшутиться.

«А это не я, – ответила трубка, – а твой телефон сообщил мне, что ты снова в сети». (Он и мне, кстати, принял какие-то эсэмэски, которые я не читал.) «Что?! – переспросил я. – Это он всем, кто звонил, сообщил на ночь глядя, что я в сети?». «Наверняка», – сказал звонивший. Вот так номер! По примеру опять же моих предков в работу мобильной связи я не вникаю, и этот фокус оказался для меня открытием.

Я подумал, что теперь всем этим добрым людям, собирающимся, как и я, спать, напомнили, что они должны еще позвонить мне и поздравить, коль я вернулся в сеть. Допускаю, что кто-то из них чертыхнулся: вот, дескать, днем его нет, а теперь я звони! Позвонив же, они, скорее всего, обнаружили бы, что мой телефон занят другими звонившими, и еще крепче чертыхнулись бы. Быстро все это сообразив, я телефон снова отключил – до утра, которое вечера, как известно, мудренее. Включив его утром, тут же принял звонок от приятеля, который спросил, не думаю ли я, что никто не знает, когда мой телефон снова включается. Я сказал, что думал, но теперь знаю, что ошибался.

Поговорив с ним, я просмотрел эсэмэски, которыми мой телефон сообщил обо всех, кто и когда мне звонил, и стал размышлять о рабстве. Точнее, об уменьшении пространства свободы, и мне стало всех жаль. Во-первых, я понял, что они буквально привязаны к трубке, так что слышат любой ее шорох, сообщающий, в частности, что я в сети. Во-вторых, сотовый оператор этими напоминаниями не просто напоминает им о моем телефонном статусе, а вторгается в их сознание, в эмоциональную сферу. Он как бы говорит им: позвоните же, ведь он вернулся в сеть, и теперь вы можете его поздравить, иначе он обидится. Он давил и на меня, когда сообщал о не принятых мной звонках: ну, видишь, сколько людей тебе звонило, и некоторые даже по нескольку раз, а ты? Позвони же им, объяснись, иначе они могут обидеться.

На первый взгляд, это выглядит как забота о нас, на самом же деле, думаю, это больше забота о прибылях сотовых компаний. Этими напоминаниями они провоцируют нас на ответные звонки, за которые надеются получить наши деньги. С этой шкурной целью и маскируясь под порядочных, они претендуют уже и на управление нашим поведением, генерируя в нас, как, например, в моем случае, чувство неловкости за непринятые или неотвеченные звонки и sms-сообщения и подталкивая к действиям «по исправлению допущенной оплошности». Претендуют, иначе говоря, на контроль над нашей совестью, на что не претендует даже Бог, давший нам в этом плане свободу. И это при том, что лично меня их контроль задел лишь по касательной, поскольку мобильником я пользуюсь по минимуму, а что с упомянутыми выше близкими, которые спят с трубкой и днюют в интернете и социальных сетях? Как сказал недавно в интервью журналу «Шпигель» один из немецких исследователей, люди не замечают, что оказываются жертвами нового, технологического, тоталитаризма, несущего неосознаваемые пока обществом опасности.

Эти технологии он сравнил с Гитлером и Сталиным в одном лице, но уже в XXI веке. Боюсь, что он прав.

Артур Таниев