Села сейчас как бы и нет. О том, что где-то жили, оказывается, люди, становится известно лишь тогда, когда налетит, например, пожар и все жилища сметет. Но и об этом страна узнает только в случае, если властям будет угодно допустить такой сюжет в телеэфир, либо бедствие столь велико, что сюжет врывается в СМИ сам. В остальное время сельская половина страны находится в полном забвении.

Прочитав в одном из номеров «СК» заметку о жизни села Михайловка Тереньгульского района, столкнувшегося вдруг с десятикратным ростом налога на приусадебные участки, повышенного жлобами из местного совета, житель карсунского села Краснополка Валерий Шишкарев рассказал о своем житье-бытье. В Краснополке, пишет он, из лексикона вышло, например, слово «стадо», как общественное, так и частное. В селе всего 14 коров и одна свиноматка. Половина приусадебных участков заросла бурьяном, таким, что и медведь с головой скроется.

Кроме запустения, это создало и еще одну неожиданную проблему – резко выросла угроза пожаров, поскольку тот же пал, случавшийся раньше в полях, теперь может возникнуть и в самом центре села. В Краснополке этой теме посвящали даже специальный сход граждан. Обсуждали, что делать. Наиболее активные разработали план мероприятий по предотвращению возможных ЧП с огнем. План включал, в частности, организацию рабочих мест по очистке территории и по откорму животных, при надомном характере этой работы. Среди сельчан есть категории особо нуждающихся, которым это помогло бы выжить.

Схема, пишет Валерий Шишкарев, предполагает, что бюджетные средства из социальной сферы, выполнив в программе свои функции по поддержке малообеспеченных путем создания для них рабочих мест, переходят в реальный сектор экономики – на производство продукции и в конечном итоге возвращаются в бюджетную сферу. Сам Шишкарев недавно вышел на пенсию, имеет в личном хозяйстве кур и кроликов и, если бы были вакансии надомной работы по выращиванию животных, взял бы на откорм шесть-восемь свиней, и тогда сами обстоятельства заставили бы его обрабатывать заброшенные участки соседей, пишет он.

Но это – не нефть, и предложения краснополковцев оказались никому не интересны: ни местной власти, ни районной, ни областной. Валерий Шишкарев, которому, вероятно, больно смотреть на угасание своего села, на бурьян, на безысходность жизни, когда-то кипевшей, стучится с этой идеей в самые разные двери, включая министерство сельского хозяйства и министерство здравоохранения и социального развития области, но в ответ – тишина. Как на кладбище.

Василий Мельник