Бывают люди, о которых говорят: на них земля держится. Сегодня речь пойдет об одном из них. Анатолий Иванович Голубков – человек уникальный. В лихие 90-е сумел сохранить знаменитый совхоз им. Крупской, что в Мелекесском районе. Сегодня совхоз существует в виде СПК и продолжает оставаться флагманом сельского хозяйства Ульяновской области. А Анатолий Иванович остается его бессменным руководителем. Более того, берет на себя общественную нагрузку – избирался депутатом Государственной думы и областного Заксобрания. На днях мы побывали у него в гостях, немного отвлекли от посевной и поговорили о его жизни и взглядах на проблемы современного сельского хозяйства.
– Анатолий Иванович, расскажите немного о том, как пришли в сельское хозяйство.
– Я родился в р.п. Чердаклы Ульяновской области. Там прошло мое детство, школьные годы. Рано начал работать, помогать матери. Окончил среднюю школу, а потом поступил в Ульяновский сельскохозяйственный институт. Окончил его в 1970 году. На практику меня направили сюда, в совхоз имени Крупской. Практика тогда длилась 4 месяца – с апреля по сентябрь. Сначала был простым практикантом, а потом учетчиком-бригадиром. Видимо, чем-то приглянулся тогдашнему директору совхоза Михаилу Николаевичу Костину.
Однажды, уже после практики, встретились с ним в Ульяновске и он спросил меня о дальнейших планах. Я ответил, что пока не решил, где работать, и он пригласил меня к себе. К тому времени я уже был женат – 29 октября 1970 года мы с сыграли комсомольскую свадьбу. Он пригласил на работу нас обоих. Так с февраля 1971 года я пришел работать в этот совхоз. Год проработал агрономом первого отделения, потом год служил в армии, затем еще год отработал старшим агрономом-семеноводом. В апреле 1973 года стал главным агрономом и проработал в этой должности до 1985 года, когда меня назначили директором совхоза «Маяк революции», где я проработал 3 года. Затем председатель областного агропрома и зампредседателя облисполкома Борис Андреевич Сараев забрал меня в агропром своим замом по земледелию. Там я отработал 9 месяцев. Бюрократическая работа была мне не по нраву, и я просился обратно – на землю. Но наверху было виднее – иногда за нас решали, кем нам быть. Меня направили в Малыклинский район и там на пленуме райкома партии избрали первым секретарем. Там я работал 3 года – вплоть до прекращения существования КПСС. За это время здесь, в совхозе, умер директор Костин. Сменивший его Мальцев умер в 1991 году и на этот пост пригласили меня. С 1992 года я – председатель СПК им. Крупской.
– То есть уже без малого 25 лет. Можете подвести какие-то итоги?
– Для меня самое главное то, что мы сохранили эту землю – 37 000 га сельхозугодий и 31 000 га пашни – вся эта земля по сей день обрабатывается, засевается, дает урожай. Во-вторых, мы сохранили работоспособный коллектив. Да, произошло некоторое сокращение, но основной костяк – около 1000 специалистов – работает в СПК по сей день. На нашем предприятии есть даже семейные династии – я знал еще дедов многих нынешних работников. Большая династия Глуховых – Николай Иванович работал у нас заправщиком. Сейчас в СПК работают пятеро его детей, а также внуки и даже правнуки – в общей сложности порядка 20 человек. Династия механизаторов Зотовых – 5-6 человек, династии Библаевых, Макеевых… Я рад, что все они трудятся здесь.
Я горжусь тем, что в неопределенный период 90-х мы за счет прибыли СПК решали все социальные проблемы – на нашем балансе был весь жилой фонд, все социальные объекты. С 1992 года мы построили и реконструировали около 250 квартир, отдали их своим работникам в качестве служебного жилья. Все эти годы мы содержали школу, больницу, детский сад, Дом культуры, спортивные объекты.. Нам это дорого обошлось: за 20 лет потратили на «социалку» 400 миллионов рублей, которые могли бы направить на развитие производства. Но люди – это главное. Социальная жизнь на селе не прекратилась в те трудные годы и сегодня выглядит очень достойно.
– Сегодня молодежь идет в СПК на работу?
– Идет, но не так активно, как хотелось бы. Среднемесячная зарплата у нас – 20-25 тысяч. Но работать за эти деньги нужно немало. Крестьянский труд тяжелый. В период посевной и уборочной – от зари до зари. Поэтому молодежь не очень охотно работает в селе. Если раньше в прессе пропагандировалась работа на селе, то сейчас этого нет, сельский труд не считается престижным. Но иногда я совершенно не понимаю современную молодежь. Вот пример. Работал молодой человек на современном тракторе, мы ему предоставили квартиру, он получал хорошую зарплату, но почему-то ушел и стал работать грузчиком. Где найти этому объяснение?
– С какими еще проблемами сталкивается хозяйство?
– С 1975 года в течение 10 лет в совхозе шла ударная стройка. Построили 1000 квартир, дороги, свинокомплекс, ферму КРС, овцекомплекс, инженерный комплекс… Сегодня пришло время, когда все это устарело, требуется обновление инфраструктуры. Мы его проводим, но не так быстро, как хотелось бы. Нужны длинные дешёвые кредиты, а их никто не предоставляет. Совхоз построили за 45 миллионов рублей при курсе доллара 90 копеек. Государство предоставило хозяйству 20-мил-лионый кредит на 25 лет под 1%! Такие условия позволяли провести реальную модернизацию. Мы сейчас тоже берем кредиты, но процентная ставка совсем другая. Мало того, доллар вырос и банк пытается по ранее заключенному кредитному договору изменить процентную ставку! Куда это годится?
– Мы знаем, что вы решили вернуться в политику и буквально на днях вам официально вручат мандат депутата Заксобрания. Зачем вам это нужно?
– Тоже иногда задаю себе этот вопрос. Скажу так: надежда умирает последней. Хочется верить, что когда-то придет время и наше сельское хозяйство опять придет к расцвету, как уже было в 80-е годы, когда мы подняли культуру земледелия, повысили урожайность, применяли технологии интенсивного земледелия. Мы в своем хозяйстве имели валовку 70 тысяч тонн зерна, но потом перестали применять современные технологии и сбор упал до 50-55 тысяч тонн. Увы, стоимость затрат на обработку земли стала несоразмерна со стоимостью получаемого урожая.
В наших климатических условиях, соблюдая технологию, можно получать хорошие урожаи. Сегодня, чтобы окупать вложения, мы должны иметь валовку 60-65 тысяч тонн зерна. Мы ее имели, но только в урожайные годы – в 2008-м, в 2011-м. Но чтобы нормально существовать, строить планы и развиваться, хозяйство должно получать такие урожаи вне зависимости от капризов погоды. А это возможно только при соблюдении передовых агротехнологий. И самое главное, должна быть разумная ценовая политика государства, чтобы весной мы знали, что осенью продадим зерно за реальную цену, которая позволит окупить все вложения, получить прибыль, вложить ее в развитие. Тонна топлива должна стоить столько же, сколько стоит 2-2,5 тонны пшеницы. Тогда хозяйство будет рентабельно. Мы же за тонну солярки отдаем 5-6, а то и 7 тонн пшеницы! Это воровство.
– Тем не менее вы строите планы по обновлению парка техники?
– Строим, ведь иначе нельзя. Судите сами. Идет по полю трактор «Катерпиллер» или «Джон Дир». У него есть комбинированный агрегат. Он сам для себя культивирует, сеет, вносит удобрение и прикатывает землю. Если эти операции делать отдельно, то в поле вместо одного «Джона Дира» работает 5 единиц техники. Каждую надо заправить, каждому механизатору заплатить зарплату. Если же это один «Джон Дир», то мы экономим топливо, даем механизатору возможность больше зарабатывать, да и условия в кабине этой техники лучше, чем у меня в кабинете. Сейчас в хозяйстве только 40% новой современной техники. Остальная отработала уже по 20-25 лет и безнадежно устарела.
– Но ведь иностранная техника – это дорогое обслуживание, дорогие импортные запчасти…
– Да, но пока курс доллара не колебался, нас это устраивало. Цены на запчасти были стабильны.
Мы были бы рады работать на отечественной технике, если бы она была. В 60-х годах, когда на смену трактору ДТ-75 пришли трактора К-700, все поняли, что это решение проблем сельского хозяйства. Но следующее поколение отечественных тракторов так и не появилось. Производители были вынуждены перейти на импортные тракторы. Что касается комбайнов, мы работаем на ростовском «Акросе», «Клаас» не покупаем. По производительности «Акрос» почти не уступает, зато стоит почти вдвое дешевле. А вот отечественных аналогов импортному кормоуборочному комбайну «Ягуар» пока нет. Он у нас отработал уже 7 лет и все еще, что называется, как игрушка, работает эффективно.
– Расскажите о планах вашего хозяйства. и
– В планах у нас – закупка одного комплекса «Джон Дир», плуга к нему и посевного комплекса. Из-за скачка курса доллара вся техника подорожала – тот же «Джон Дир» стоит 17 миллионов вместо вчерашних 12-ти. Скорее всего, придется взять кредит. Другого выхода нет, Технику надо обновлять, чтобы получать хорошие урожаи. Кроме того, планируем повысить производство молока с сегодняшних 9 тысяч тонн до 10-12. Для этого проводим реконструкцию помещенний и высокопродуктивное стадо. Кстати, о ценах: 150 голов племенных телок обошлись нам в 20 миллионов.
– Расскажите немного о детях, внуках. Часто ли навещают дедушку?
– Часто. У меня есть сын и дочь, трое внуков. Старшая внучка учится в институте. Она, кстати, вскоре подарит мне еще и правнука.
– Как проводите свободное время, поддерживаете форму?
– Немного занимаюсь спортом. С октября по апрель каждую субботу все желающие собираются в спортзале, делятся на две команды и 1,5-2 часа играют в волейбол. Я в этих играх стараюсь участвовать регулярно. За здоровьем слежу, отдыхаю в санаториях.
– У вас в кабинете до сих пор висят портреты Ленина и Крупской. Это дань уважения истории совхоза или считаете ленинское учение актуальным? .
– И то, и другое. В 1929 году основатели совхоза вбили здесь первый колышек, поставили палатки и первым делом обратились к Н.К. Крупской с просьбой разрешить присвоить хозяйству ее имя. Их письмо до сих пор хранится в нашем музее. Почему мы должны забывать свою историю? Ну а что касается ленинского учения – да, оно до сих пор актуально, и это не только мое мнение. Даже руководители страны в своих выступлениях нередко на него ссылаются.
– Что ж, не будем больше отвлекать вас от работы. Спасибо за интересный разговор!
– Всего доброго!