Архитектор Валентин Филимонов, один из первых авторов современного Ульяновска, накануне своего юбилея признался, что готов променять все здания, построенные по его проектам, на один нереализованный проект.

Дорог ему проект музея Пластова, который должен был появиться на родине художника. Но обстоятельства сложились так, что музей остался лишь на бумаге.

Завтра, 12 июня, Валентин Николаевич отпразднует в кругу семьи свое 80-летие, а сегодня он рассказывает на страницах «СК» о своей долгой и интересной жизни.

Путь из Карелии в Ульяновск через МАРХИ

– До сих пор, бывает, просыпаюсь и не верю, что я, деревенский, хилый, несмелый мальчишка, прошел этот путь.

В детстве я сильно болел: перенес туберкулез, тонул, однажды упал с избы деда на кирпичи… Но маменька меня выхаживала, возила по врачам, а к моим 12-ти годам умерла. Повезло, что моя тетя Наташа забрала меня к себе в Петрозаводск. И вот начался мой путь. Сначала одноклассник Федя потащил во Дворец пионеров, где я занимался в студии рисунка. Наш педагог Ольга Федоровна водила нас по мастерским карельских художников, рассказывала о передвижниках, объясняла, почему картины написаны именно так. Настолько это было интересно, что я не знал, чем себя занять, пока не приходило время очередного занятия.

А в Карельском архитектурном техникуме выпускник Московского архитектурного института, МАРХИ, Фарид Измайлович Рехмуков увлек нас мечтой о Москве. Тетя говорила: «Валюша, поступай в Ленинград, будешь нас почаще навещать!».

Но я бредил МАРХИ, и уже на третьем курса техникума мне снилось, что я поступаю в институт. В конце концов поехали мы туда втроем, а поступил только я. Не было во мне ни напора, ни дерзости, удалось осуществить мечту только благодаря упорному труду.

– Сразу после окончания института Вы приехали в Ульяновск. Каким он был?

– Получив распределение в 1961 году, мы с Серафимом Титовым решили сначала отдохнуть после учебы и приехали в Ульяновск не летом, а только 30 сентября. Здесь думали, что мы уже и не приедем! А мы посмотрели на город и пришли в ужас. Нам казалось, что вся страна благоговеет перед именем Ленина, а Ульяновск был совсем запущенным, провинциальным. Но практически сразу начались конкурсы по реконструкции центральной части города, мы очень увлеклись этой работой.

К этому времени в Ульяновск приехали Лев Нецветаев и Алла Полякова, тоже выпускники МАРХИ, и мы вчетвером к приезду проектировщиков из Москвы и Ленинграда подготовили целых три проекта конечно, не спали ночами…

Известно, что вся наша группа – ульяновцы и москвичи – получила премию. Еще одной наградой для нас стало то, что контору местного подчинения «Облпроект» переименовали в «Ульяновскгражданпроект» и передали под покровительство Госстроя СССР.

Черный потолок

– Время Вам досталось непростое, архитекторы часто сетуют, что экономия была жесточайшая. Как Вы, изучивший архитектуру от античности до современности, творили в таких условиях?

– Время было такое, никуда не денешься. Конечно, пытались вложить максимум. Но сделаешь проект – в институте конструкторы начинают отметать одно за другим с упреками: «Спуститесь с небес, вы от жизни отрываетесь!». Потом проект попадает к строителям на согласование – те продолжают убирать деталь за деталью. А то, что остается от проекта, строительные бригады перекроят на свой лад. Сколько раз было – приедешь на строительную площадку и за голову хватаешься. Подходит время сдавать объект – нет мрамора, дерева, а положение безвыходное, и надо срочно искать замену. Но, бывало, они подсказывали нам, молодым, что в регионе есть. Например, как-то раз мне рассказали, что в Ульяновске есть дуб, который можно использовать при отделке… Так что, случалось, рассоришься со строителями, но к концу работы расстаемся друзьями. Непросто дался мне Дом офицеров. Основная задача была в том, чтобы пристрой органично соединить со старым зданием в старорусском стиле.

Вторую задачу я поставил перед собой сам: мне хотелось, чтобы весь интерьер с первой в Ульяновске шикарной лестницей был максимально открыт для прохожих. Тогда я придумал этот витраж со стороны улицы Советской. Американцы уже давно такое делали, работая не только с интерьером, но и с экстерьером – они со своей раскрепощенностью так далеко от нас рванули, что нам и не снилось! Вот их работами мы и пропитывались в библиотеке института, изучая французский архитектурный журнал, да оглядывались на нашу архитектуру 1930-х годов, когда мы были на высоте. Кстати, я недавно прочитал, что великий бразильский архитектор Оскар Нимейер сказал, что опирался на советскую архитектуру 30-х годов СССР.

– Дома обычно переживают своих авторов, но одно из ваших творений – кинотеатр «Рассвет» – давно разрушено. Переживаете из-за этого?

– Это не совсем мое здание. Оно строилось по типовому проекту 1950-х годов, почти сталинская архитектура.

Его долго начинали строить, были времена простоя, и в таком состоянии мы его застали, когда приехали в Ульяновск.

Были мы молодыми и задорными, нам хотелось все с ног на голову перевернуть. Вот я и решил вмешаться, чтобы обновить архитектуру. Многие меня критиковали, в газете «Ульяновский комсомолец» даже писали, что явился московский архитектор и остановил строительство такого объекта! Объект был, конечно, важный – первый двухзальный кинотеатр, на весь Ульяновск было всего два кинотеатра «Пионер» и «Художественный». Но первый председатель обкома Анатолий Скочилов меня поддержал. А потом была еще одна разгромная статья.

Специально к 100-летию со дня рождения Ленина в Ульяновске создали фирму «Цветы». До того цветы в городе невозможно было нигде купить, все срывали их с клумб. И вот ко мне пришел директор этой фирмы и сказал: «Надо сделать хороший цветочный магазин!». На углу улиц Карла Маркса и Гончарова строили дом и первый этаж отдали под магазин. Потолки низкие – заходишь, и кажется, нависают над головой. Чтобы создать иллюзию высоты, я предложил покрасить потолок в черный цвет.

Вот тогда про меня опять написали, а потом попросили главного художника города Ивана Франго дать комментарий, что это за новая мода. А он заступился за меня!..

Я сегодняшним архитекторам завидую: сейчас можно творить, такая свобода настала. Но они пошли немного не в ту степь – увлеклись хайтеком.

Я этот стиль называю фанерной архитектурой: на что ни посмотришь – одни панели и прямые формы, все как из фанеры состряпано. Хвалю только Олега Владимирова – он один из самых интересных авторов в Ульяновске. Но и он жалуется, что задумывает одно, а строят другое. К сожалению, господствует вкусовщина.

Галочка Скочилова

– Вы работали во времена, когда сильны были творческие союзы. Какую роль в Вашей судьбе сыграл Союз архитекторов?

– Союз архитекторов для нас был маяком, все мечтали в него войти. Но без трех-четырех построенных объектов туда вообще не принимали.

Правда, нам было легче – мы окончили институт и сразу начали творить, поэтому уже через пять лет работы уже были в Союзе. Только благодаря ему я узнал свою Родину, проехал от Прибалтики до Новороссийска. В Болгарии побывал с женой. Я отдал Союзу архитекторов 19 лет: семь лет возглавлял областное отделение, входил в состав центрального Союза, в пленуме нашего сидел.

Участие в съездах, пленумах, в конференциях людей культуры – все это было очень интересно, я видел много наших великих современников. Наши лучшие проекты отбирали для выставок в Доме архитектора, и их видела вся Москва. Жизнь кипела, это сейчас, я слышал, если соберется Союз раз в два года – и то дело.

– Чем Вам так дорог проект музея Пластова, почему готовы променять его на все свои объекты?

– Аркадий Александрович Пластов – великий человек, поэтому, когда в мои руки попал проект, я вцепился в него и создал десятки эскизов. Темой этой я был очень увлечен.

Главное, что требовалось создать образ, а это самое главное в архитектуре. Я все время вспоминал слова моего учителя, профессора Сергея Чернявского, который повторял: «Ребятки, малый объект спроектировать гораздо сложнее, чем высотную домину». А началось все с того, что пришло постановление Совета министров СССР о создании музея Пластова на его родине в Прислонихе. К тому времени я сдружился с главным строителем Мемцентра Львом Фабрикантом, почему-то он ко мне благоволил и нередко звонил со словами: «Мы с тобой должны сделать!». И в тот раз позвонил и рассказал, что Скочилов дружил с Пластовым, всегда заезжал к нему, когда бывал в тех краях, Пластовы к его приезду готовились, пекли пироги с грибами.

Скочилов потребовал первый эскиз показать уже через две недели. А в последний раз он смотрел проект перед самой смертью, когда у него обнаружили рак легких. Отпросился у кремлевских врачей домой, так как хотел последний Первомай провести в Ульяновске, и нас пригласил к себе. Пришли мы в обком к восьми часам утра, развесили в фойе подрамники, ждем. И вот он идет по лестнице, серый, ни кровинки на лице. Посмотрел – и поставил галочку на главном изображении. Подписей он не ставил, эта галочка означала: «добро». Но вскоре он скончался, и музей даже не начали строить. Думаю, если бы прожил он еще несколько лет, – был бы музей. Этот проект занял важное вместо в моем творчестве, его везде одобряли и хвалили за то, что найден образ – и не городской, и не слишком сельский.

Конечно, мне очень помогло то, что мы с Фабрикантом ездили в Прислониху, были во дворе дома Пластовых. Только внутрь не зашли – его вдова тогда уже слегла, и мы не хотели ее беспокоить.

– Вас знают еще и как публициста, краеведа, автора литературных произведений. Когда Вы все успеваете?

– Думаю, писательство у меня в крови. Моя бабушка Анна Михайловна Пашкова знаменитая карельская былинница, член Союза писателей СССР. В сборниках публиковались ее былины, сказки, песни. А у меня все началось с деловых статей о строительных объектах. Я призывал обком партии обратить на них внимание. Позже я увлекся архитектурным краеведением, и Александр Николаевич Зубов, бывший директор заповедника «Родина Ленина», меня привечал. А когда создавали музей «Архитектура и градостроительство Симбирска-Ульяновска», он сказал: «Только ты нас выручишь», и попросил написать статью об ульяновской архитектуре 19401960-х годов. Я собирал материал в областном архиве и обнаружил там папку о памятнике Ленину. Так я узнал, что скульптор Матвей Манизер объездил все гранитные карьеры в поисках камня для пьедестала. Был на Урале, на Украине, и только наш, пудожский, камень ему понравился.

Поэтому когда я прохожу по площади Ленина, то мысленно оказываюсь на родине…

Тогда я еще больше увлекся краеведением, и мой друг и коллега Лев Нецветаев даже написал, что я, уроженец Карелии, лучше него знаю его родной город.

P.S. Валентин Николаевич Филимонов – почетный архитектор России. Автор таких зданий в Ульяновске, как современный пристрой к Дому офицеров, комплексы жилых домов на улицах Орлова и Карла Либкнехта, жилой комплекс с пунктом соцбыта на углу улиц Локомотивной и Инзенской, Дом художника, административное здание ипподрома и санаторий имени Ленина в Ундорах. Всего – более 30 зданий.

Анна ШКОЛЬНАЯ