Мемуары революционеров и свидетельства старожилов крымской Евпатории свидетельствуют о романтической связи младшего брата Ленина Дмитрия Ульянова и «террористки №1» Фанни Каплан, освобожденной по личному распоряжению другого уроженца Симбирска & Александра Керенского.

Путевка в санаторий

Родившаяся в 1890 году в Волынской губернии на Украине в семье учителя еврейской религиозной начальной школы Фейга Ройтблат (настоящее имя Фанни Каплан) обладала вольнолюбивым и конфликтным характером. В 16 лет ее судьбу во многом предопределило знакомство с Виктором Гарским (он же – Яшка Шмидман) – обыкновенным бандитом, грабившим мастерские белошвеек. Став анархистом, в 1906 году он решил организовать убийство киевского генерал-губернатора. Специально для этого изготовил бомбу, которая, впрочем, взорвалась раньше времени – прямо в гостиничном номере, где в этот момент находилась Фейга. Гарский смог убежать, в результате получившая серьезные ранения рук, ног и лица девушка стала единственной обвиняемой по делу о государственном заговоре. Ее арестовали и вскоре приговорили к смертной казни, которую чуть позже заменили на каторгу. В неволе под влиянием известной революционерки Марии Спиридоновой Каплан стала пламенной эсеркой.

Выйти на свободу ей удалось только в мае 1917 года, по личному распоряжению тогдашнего министра юстиции – эсера Александра Керенского. Девять лет, проведенных на Нерчинской каторге (625 километров от Читы), и полученные ранения, конечно, сказались на здоровье молодой женщины – сильно упали зрение и слух.

Как политическая заключенная Фанни Каплан получила путевку в евпаторийский санаторий «Дом каторжан», в приемном отделении которого и произошла ее первая встреча с Дмитрием Ульяновым.

Поначалу Ульянов-младший настолько проникся сочувствием к беде молодой каторжанки, что устроил ее к лучшему офтальмологу города, который сумел восстановить зрение.

Без этого Фанни Каплан просто не смогла бы стрелять в Ленина во время знаменитого покушения 30 августа 1918 года.

Крымскую карьеру Ульяновмладший в 1911 году начал с работы уездным врачом в Феодосии. Во время первой мировой войны он был врачом военного госпиталя в Севастополе. Когда в Крым вторглись кайзеровские войска и было расстреляно первое крымское правительство, Дмитрий Ильич переехал в Евпаторию, где в то время его еще никто не знал. Дмитрий Ульянов вел учет всех прибывших в «Дом каторжан» и, как утверждает евпаторийский краевед Павел Хорошко, будучи дамским угодником, не мог пропустить такую видную барышню.

«Долой стыд!»

– Тем более революционерки отличались от обывателей свободными нравами, а за годы каторжного заключения истосковались по мужским ухаживаниям, – приводит слова краеведа «Российская газета». – Молодые люди имели немало вариантов для продолжения знакомства.

Знаток городской светской жизни, Ульянов знал, где и как развлечь даму. Помимо десятков ресторанов, винных погребков и кофеен в городе давали спектакли артисты театральной студии Леопольда Сулержицкого, первого помощника Станиславского, работал кинотеатр «Наука и жизнь». Свои мероприятия организовывали и бывшие политкаторжане с концертами и диспутами. В элитном кругу революционеров бывали и «афинские вечера», где свобода взглядов распространялась и на сексуальные отношения. Необычный курортный сезон 1917 года набирал обороты, атмосфера была пронизана ожиданиями крутых перемен, над городом витал дух романтики и авантюризма! На пляжах евпаторийцы с изумлением наблюдали за выходками пропагандистов общества «Долой стыд!» – обнаженные люди призывали отдыхающих освобождаться от обывательских предрассудков и раздеваться.

Об особых отношениях Фанни Каплан и Дмитрия Ульянова оставил упоминание в своих мемуарах Виктор Баранченко – автор книги о Гавене (из серии «Жизнь замечательных людей»), член ревкома, активный участник «красного» террора в Крыму. До революции – анархист, потом – большевик, в Гражданскую – член коллегии Крымской ЧК, а перед выходом на пенсию – член историколитературного объединения старых большевиков Института марксизмаленинизма при ЦК КПСС. С Каплан он как раз познакомился в Евпатории, где также поправлял свое здоровье в «Доме каторжан». Его жена, социал-революционерка Фаина Ставская, была подругой Фанни. Не для печати Виктор Еремеевич записал свои воспоминания о быте и нравах «Дома каторжан». В конце 90-х историк, профессор МГУ Ярослав Леонтьев первым опубликовал выдержки из этой рукописи, называвшейся «Жизнь и гибель Фаины Ставской» (она и по сей день хранится в Центральном муниципальном архиве Москвы).

Виктор Еремеевич запомнил Фанни Каплан как большеглазую, пышно причесанную, осанистую, не похожую на коротко стриженных эмансипированных нигилисток того времени: «Нечего греха таить, во многих случаях дружбы перерастали тут, в знойной Евпатории, в нечто большее. От некоторых старых политкаторжан беременели молодые мартовские социалистки. Иные из таких связей вскоре проходили, а другие перерастали в прочные узы на всю жизнь».

В жизнеописании своей жены Баранченко не уточняет, кто же именно был курортным избранником Каплан, но он об этом рассказывает Семену Резнику, который в 60-е годы был редактором серии биографий «ЖЗЛ».

Литературная запись этой беседы была опубликована в 1991 году в историко-литературном альманахе.

Резник, эмигрировавший в США еще в 1982-м, пересказывает слова Баранченко: «Дмитрий Ильич любил ухаживать за хорошенькими женщинами. Особое внимание он оказывал Фанни Каплан, которая была очень красива и пользовалась успехом у мужчин».

Любовь или революция

Завязывать романы с курортницами Ульянову-младшему ничего не мешало. Известно, что в Крым по состоянию здоровья 37-летний Дмитрий Ильич перебрался с женой Антониной Ивановной Нещеретовой и приемной дочерью. Но, как сообщается в биографии «Дмитрий Ульянов» (автор Борис Яроцкий, серия «ЖЗЛ»), в 1916 году Антонина Ивановна, жившая в Феодосии, написала Дмитрию Ильичу в Севастополь, что «их отношения стали формальными, поэтому нет смысла считать себя мужем и женой; Дмитрий Ильич с ней согласился. И они оформили развод». И тут же: «В 1914 году…он познакомился с Александрой Федоровной Карповой. Она была коренной жительницей Севастополя. Здесь родилась и выросла… В конце 1916 года они поженились. Их судьба сложилась так, что большинство дней супружеской жизни они провели врозь. Напряженная партийная и врачебная работа заставляла Дмитрия Ильича постоянно находиться в гуще масс. О семейном уюте он только мечтал. Тяжелые годы Гражданской войны разлучили их надолго, и только после освобождения Крыма Красной Армией Дмитрию Ильичу удалось отыскать ее». Отыскал он жену только в конце 21-го, и уже в Москве через год у них родилась дочь Ольга.

Понятно, что писать о связи младшего брата Ленина с Фанни Каплан в советское время никто бы не позволил – эпизод категорически не вписывался в «канонизированную» Институтом марксизма-ленинизма биографию семьи Ульяновых.

В Евпатории, по словам Хорошко, подметили, что для Дмитрия Ульянова ухаживания за Каплан были чем-то большим, чем курортный флирт. Бывшая каторжанка буквально расцветала на глазах, ее видели в красивых платьях на вечернем моци—оне по набережной. А доктор щеголял в офицерской форме. На фотографиях заметно, что он с удовольствием позирует в фуражке, с шашкой на боку. Долгое время в местном краеведческом музее под стеклом был один из таких снимков – военврач с погонами капитана царской армии.

– В земской управе сплетничали о его романе, тем более что он давал повод для таких разговоров. Не однажды по земской линии отмечали отсутствие пары лошадей, которые были закреплены за уездным врачом, – рассказывает краевед. – Утром бидарка – двухколесная повозка – на месте, а лошадей нет. Дмитрий Ильич отправлялся с Фанни в романтические путешествия на Тарханкут. От Евпатории это 60 верст. Отдохнуть от верховой езды они останавливались в трактире «Беляуская могила» – на полпути, возле озера Донузлав, а ночевали в имении вдовы Поповой в Оленевке. Их роман вполне мог закончиться свадьбой, если бы в их отношения не вмешались партийные товарищи. Эсеры не хотели, чтобы их соратница в это революционное время перешла в лагерь политических конкурентов – стала женой брата лидера большевиков! Фанни просто попала под жесткий прессинг своих товарищей и боевых подруг и в конце концов брачному союзу предпочла революционную борьбу.

Для чувствительного Дмитрия Ильича это стало серьезным испытанием, горечь расставания он заливал крымским вином.

Павел Хорошко предполагает, что и для Фанни это решение было болезненным, ведь в критический момент, когда ее допрашивали чекисты как основную подозреваемую в покушении 30 августа 1918 года на Ленина, она говорила, что перед первым выстрелом вспомнила Дмитрия на мысе Тарханкут.

По официальной версии, 3 сентября 1918 года Фанни Каплан без суда и следствия расстрелял матрос Балтийского флота, комендант Московского Кремля Павел Мальков.

Труп женщины сожгли в железной бочке. Все это сделали тайно – прямо под окнами председателя Совнаркома Ленина. О казни знали лишь несколько человек. Невольным свидетелем стал поэт Демьян Бедный. Почувствовав запах горелой человечины, он упал в обморок. Куда дели останки Каплан, до сих пор не известно.

Николай ГЕНИН.